Он то протягивал руки, то отдёргивал их, как от огня. Она приподнялась на локтях, повернула голову и широко распахнутыми глазами, подёрнутыми сизым туманом, умоляюще уставилась на Марка:
– Я… я… рожаю…
– Не шути так, идиотка. Где твоё лекарство от гастрита?
– Господи боже мой, какой гастрит? Я рожаю-у-у! – крик Билли нарастал, гудел, ударялся в потолок, рикошетил от него, прыгал по стенам. Лицо налилось кровью, мокрые от пота пряди волос облепили лоб и щёки.
– Я позову Нацуми, она женщина. А я… я ничего не знаю. – Марк вскочил, но пальцы Билли схватили его за запястье.
– Поздно, о-о-о, он уже выходит!
– Кто выходит? – Марк в полуобморочном состоянии вновь упал на колени у распростёртой на полу Билли.
– Ребёнок, господи боже мой, ребёнок. – Она тяжело дышала.
Марк зачем-то положил ладони на колышущуюся гору живота и стал вспоминать фильмы, в которых были сцены с родами. Что же делать? Таз с тёплой водой, чистые полотенца. Глоток спиртного и деревяшку между зубами, чтобы язык не прокусить. Блин, нет, это во время операций без анестезии. Ой, а пуповину чем резать? Билли тем временем орала изо всех сил.
– Какого черта тут происходит? – раздался позади голос Питера.
Марк обернулся, и по его ошалевшему взгляду подростки, которые выглядывали из-за спины Питера, поняли, что дело дрянь.
– Позовите Нацуми. Таз воды. Полотенца. Нож для пуповины, – бессвязно перечислял Марк.
Потом всё было как в тумане. Поднялась суета. Везде включили свет. Прибежавшая Нацуми мычала и разъярённо махала руками. Марк, вскипятив воду в большой кастрюле, притащил её в спальню Билли. Кира принесла чистые простыни. Воющую от боли роженицу переместили на кровать. Нацуми вытолкнула Марка в коридор. Саша и Кира остались помогать.
Питер, Дэниел и Анаит сидели в гостиной и от волнения дружно тряслись. Марк плюхнулся на диван. Он чувствовал, что нервы на пределе и что ещё чуть-чуть – нахлынет паническая атака, поэтому сосредоточился на дыхании: вдох-выдох-вдох-выдох.
Дэниел между тем возмущался:
– Да вы издеваетесь! Рожает? Серьёзно? Какого чёрта припёрлась сюда беременной? Она же такая толстая, что не поймёшь! Убейте меня, заюши! Я ни минуты больше не выдержу на этом острове!
Питер толкнул его в бок и кивнул на Анаит, которая тихонько плакала, прикрыв рот кулачком. Косички змейками шевелились на вздрагивающих плечах. Дэниел мгновенно сменил тон:
– Эй, ты чего? У нас будет малыш! Все любят младенцев. Они забавные и милые. Разве ты не возила кукол в колясочке? – Не возила. Я математикой увлекалась и литературой. Мои родители – учёные. Они мне не покупали игрушки, считали их глупыми и бесполезными. Папа говорит, что основа всего – образование. Я и в детский сад не ходила, так что не знаю, с чем там играют дети. Меня в основном окружают взрослые, коллеги родителей. – Анаит отвлеклась от своих переживаний.
– Печалька, – выдохнул Питер.
– Что ты! Классное детство у меня было. Лет в шесть я влюбилась в литературу. Достоевский, Брэдбери, Жюль Верн. Родители утверждают, что наш мир принадлежит интеллектуалам. Не важно ни твоё происхождение, ни стартовый капитал, ни даже семья, в которой ты вырос, потому что только критическое мышление поможет добиться поставленных целей. Но, кажется, у Билли отсутствует это самое критическое мышление, раз она попала в такую передрягу, – категорично заявила Анаит.
– Узнаю нашего юного гения, – ухмыльнулся Питер. Только к трём часам ночи на вилле установилась тишина. Финалисты переместились в гостиную. Новорождённая девочка, сопя на груди новоиспечённой мамочки, чувствовала себя хорошо. Им устроили удобное местечко на диване. Кира и Нацуми заварили зелёный чай, для Билли приготовили стакан тёплого молока. Всем нужно было успокоиться и поспать, но никак не получалось. Марк вдруг обнаружил, что грызёт губы, хотя избавился от этой привычки несколько лет назад. Когда Анаит уснула, Саша наконец задала вопрос, который уже долго висел в воздухе:
– Билли, какого чёрта?
– Ребята, простите, что впутала вас в это. Я должна была родить только через три недели. Думала, как раз вернусь с Каёдзима. Но, видимо, от стресса всё пошло не так.
Билли прижала к себе драгоценный свёрток и поцеловала дочку в макушку. Марк с интересом разглядывал изменившуюся подругу, взрослую и озадаченную. Гостиная освещалась настенными бра, и в этом скудном свете завёрнутая в белоснежное одеяло Билли с младенцем на руках выглядела как Дева Мария со средневековых картин. Она продолжила:
– Я всегда считала себя чудовищем. Толстая, нелепая, с поросячьими глазками и проплешиной на голове. Короче говоря, Бог схалтурил, когда меня творил. В школе – буллинг, дома никакой поддержки, родители заняты своим вторым ребёнком – бизнесом. А он у них успешный и прибыльный. На сайте знакомств встретила парня, которому было плевать на мой вес. Мы общались несколько месяцев, а потом встретились у него дома, всего один раз. Он говорил много ласковых слов, которых я никогда в жизни не слышала. И вот – результат. Я не собиралась становиться мамой в семнадцать лет, но так уж вышло.
Марк спросил:
– Твои родители не знали о беременности, ведь так?
– Угу! Иногда удобно быть толстухой. Ха-ха. Сюрприз получится что надо. Если, конечно, мы вообще отсюда выберемся. Ничего. Мы с малышкой справимся. Я буду классной мамой. Я ведь всю жизнь искала человека, для которого стану центром Вселенной.
Глава 11
Марк боролся со сном. Нельзя спать, когда угрожает опасность. Анаит безмятежно раскинула руки, её косички растрепались.
Какая же она милая и хорошенькая. Вот бы у меня была такая сестра! Как, наверное, здорово иметь большую любящую семью! А разве эти ребята не стали для меня семьёй? Прекрасная, хоть и чудаковатая Саша, ходячий сюрприз Билли, темпераментный Дэниел, никогда не унывающая Кира. Сколько всего мы за эти дни пережили вместе!
Марк чувствовал, как внутри тёплой волной разливается дружеская любовь. Даже Питер, колючий и язвительный, завоевал место в его сердце. Они ведь так похожи. Оба мечтают вскарабкаться наверх и выбраться из нищеты.
Видимо, Питер почувствовал на себе пристальный взгляд, поэтому приоткрыл один глаз и съехидничал:
– Любуешься мною, Хейз? Забыл правило номер один? Не влюбляться.
– Иди к чёрту, Пит!
– А ты, Хейз, за последние дни таким смелым стал и грубить начал. К чему бы это? Ладно. Мне нужно выйти. Дэн, мешок с рисом, просыпайся. Упс, прошу прощения. Сударь, будьте любезны, сопроводите меня в сортир. – Питер ткнул Дэниела в бок. Тот сонно заворочался:
– Ещё одни роды, заюша, я не перенесу.
– Это уж как