— Прости, но ты не способен убить меня даже в своей голове. — с улыбкой сказал Винтер.
Он поднял ладонь.
Фауст почувствовал, как его сердце дрогнуло.
Он снова попытался представить, как убивает этого человека, но… что бы он с ним не делал в воображении, Винтер никак не оказывался мертвым. Он все еще был жив даже в воображении.
— Что ты… — начал Фауст, но не успел.
Винтер произнёс тихо:
— Ты можешь заключать контракты. У меня тоже есть похожая сила. Тем не менее, одна разница все-таки есть. Я не иду на компромиссы, а отдаю приказы. — признался он. — Например, в этот раз я дал приказ, что никто не сможет убить меня — нигде, даже в воображении.
И пространство рухнуло.
Слова Фауста, его подписи, его контракты — всё исчезло. Вместо них появилась новая надпись. Одна строка, короткая и резкая:
«Приказ: Власть принадлежит мне.»
Фауст попытался сопротивляться. Сжал кулаки, вызвал ещё один договор.
— Я — закон! — выкрикнул он.
Символы вспыхнули, но тут же распались.
Он понял. Не просто проиграл — его сила не существовала рядом с этой. И дело не в том, что сила Винтера была похожей или перекрывала силу Фауста. Нет. Разница между этими силами — фундаментальная. Будто масса микрона и масса черной дыры. Они имеют один источник, но совершенно разные силы.
Фауст шагнул вперёд, тяжело дыша.
— Как… ты можешь…
Фауст почувствовал, как его тело распадается. Контракты, что были вплетены в его плоть, сгорали вместе с ним. Он опустил взгляд на ладони. Символы исчезали, как пепел.
Перед смертью он усмехнулся.
Фауст хотел возмутиться, но язык больше не слушался. Последняя искра магии мелькнула в глазах — и потухла.
Его тело рассыпалось вместе с остатками контракта.
Винтер провёл рукой по воздуху. Серые клочья бумаги исчезли, мир вернулся в норму.
Он выдохнул.
— На одного юриста меньше, — сказал он тихо. — Мир только лучше от этого стал.
И ушёл.
* * *
Сюй Фу медитировал у воды. Поверхность озера была ровной, как зеркало. Только небо в отражении трескалось от напряжения — он знал, что скоро придёт тот самый мальчишка.
Ветер шевелил рукава его мантии. Спокойное лицо, глаза прищурены. Всё как всегда. Снаружи — умиротворение. Внутри — шторм.
— Я уже заждался тебя, — сказал он, не оборачиваясь.
Прошло уже больше часа, как он оказался тут.
— Надеялся, что ты утонешь без моего вмешательства, — ответил Винтер, выходя из тумана. — Всё-таки ты — бессмертный алхимик, с тобой будет тяжело драться.
Сюй Фу слегка улыбнулся.
— Смерть — это просто стадия реакции. Не стоит к ней относиться эмоционально.
— Угу. А ты, значит, реакция, которая никак не завершится, — хмыкнул Винтер.
Тишина.
Сюй Фу смотрел в воду.
— Ты знаешь, чего я искал, Винтер?
— Бессмертия.
— Нет. Завершённости. Бессмертие — побочный эффект.
Он поднял руку, и поверхность озера дрогнула. Вода взорвалась пузырями. Из глубины поднялись силуэты — прозрачные, текучие, с глазами из ртути.
— Моё Проявление, — сказал он спокойно. — Поток. Я способен растворять себя в стихии и управлять её структурой.
Винтер наблюдал.
— Красиво, — признал он. — Только бесполезно.
— Для обычного человека — да, — ответил Сюй Фу. — Но ты не обычный. И я не обычный.
Он сомкнул пальцы. Вода поднялась стеной. Из неё выстрелили сотни клинков, сделанных из жидкого металла.
Винтер поднял руку, отбил первую волну, но лезвия тут же соединились и ударили снова. Ещё сильнее.
— Неплохо, — сказал Винтер, стирая капли с лица. — Но я уже видел приёмы посерьёзнее.
— Ты привык сражаться с магией, — сказал Сюй Фу. — А это — химия.
В следующую секунду всё озеро вспыхнуло. Пары воды обрушились кислотой, воздух зашипел, небо посерело. Всё пространство вокруг них стало ловушкой.
Винтер щурился. Кислота прожигала землю. Его кожу тоже.
— Можешь сдаться, — сказал Сюй Фу. — Эта реакция необратима.
— Разберёмся, — ответил Винтер.
Он щёлкнул пальцами. Мир на секунду остановился. Волны зависли в воздухе. Кислота перестала двигаться.
— Ты — алхимик. Работаешь через баланс. А я тот, кто всегда нарушал баланс своим существованием.
Он шагнул вперёд. Вода, стоявшая стеной, пошла обратно — как будто мир перемотали назад.
Всё вокруг вернулось в исходное состояние. Озеро снова стало гладким.
Сюй Фу опустил взгляд на ладони — они парили.
— Ты изменил закон? — спросил он.
— Я его отменил. — Винтер подошёл ближе. — Не люблю, когда кто-то диктует правила. Даже природа.
Сюй Фу молчал. Потом выдохнул:
— Значит, ты не просто нарушаешь принципы. Ты стираешь их.
— Примерно так, — кивнул Винтер.
Он поднял ладонь. Воздух вокруг дрогнул. Озеро вскипело. Волна энергии разорвала поверхность.
Сюй Фу попытался раствориться в воде, но не успел — его собственная стихия не слушалась.
Его тело начало растворяться, превращаясь в мельчайшие капли, но каждая капля тут же испарялась.
Он успел только улыбнуться.
— Значит, даже поток не может течь против тебя… — произнёс тихо. — Хорошо. Хоть теперь знаю предел.
Он рассыпался. Осталась только рябь, уходящая к берегу.
Винтер посмотрел на гладь озера.
— Предел? — повторил он. — Его нет.
И ушёл, оставив после себя идеально ровную поверхность.
* * *
Миямото Мусаси лежал на булыжнике и уже девятый час ждал в центре пустого двора. Камень был тёплыми, воздух неподвижным.
Меч лежал в ножнах рядом, будто не готовился к бою.
— Я думал, придёт кто-то из богов, — произнёс он, не поворачивая головы. — А пришёл ты.
Винтер шагнул через ворота. Тяжёлый плащ скользнул по земле.
— Говорят, ты — лучший мечник, — сказал он. — Тут такое дело. Я тоже мечник. Как насчет того, чтобы проверить?
Мусаси улыбнулся.
— Лишняя скромность вредит харизме мужчины. Поэтому я признаю, что лучший, сильнейший и самый крутой. — сказал он.
Мусаси был уверен, что раз он сильнейший мечник, то мне нечего бояться других мечников. Ведь он по определению сильнее каждого, кто пользуется мечом.
В ответ на его самоуверенные слова Винтер вытащил кроваво-красную катану. Клинок будто вздохнул, когда вышел из ножен. Края сияли рубиновым светом, резонируя с воздухом.
— Красивый меч, — заметил Мусаси. — Не оружие, а гордость. Такой меч достоин, чтобы его носил сильнейший мечник! — шире улыбнулся он. Как его зовут?
— Я не любитель давать мечам имена. Но этот меч получил имя до того, как попал в мои руки. Его зовут — Руби Роуз.
— Меч без имени ничем не отличается от палки! — нахмурился Мусаси.
— Главное, чтобы резал, — ответил Винтер.
Тишина.
Одно дыхание. Второе.
На третьем они двинулись.
Первый удар Мусаси был почти невидимым. Просто воздух раскололся.
Винтер ушёл в сторону, чувствуя, как по плащу