— Да. Закон, который очищает.
— А что, если этот закон ошибается?
— Тогда я умру вместе с ним.
Снова удар. На этот раз Винтер принял на клинок. Оба напряглись. Искры сыпались, воздух вибрировал.
Артур давил. Сила от его меча шла не из мышцы — из идеи. Экскалибур жил. Он не позволял слабости существовать рядом с собой.
— Ты чувствуешь это? — спросил Артур. — Это воля, что созидает порядок.
— Чувствую, — сказал Винтер, улыбаясь. — Ты вроде шептуна пустил. Это и называется создать порядок?
Его глупые, неуместные, несмешные шуточки…
— Черт! Да ты вообще можешь быть серьезным⁈ — рявкнул Артур.
— Конечно могу. Но это слишком скучно! — ответил Винтер.
Он рванул вперёд. Серия ударов — быстрая, точная. Мечи свистели, рубины вспыхивали. Артур блокировал почти все, но одно касание всё же прорезало броню на его плече.
Золотая кровь упала на землю, вспыхнула и исчезла.
— Хорошо, — сказал он. — Наконец-то по-настоящему.
Он отступил на шаг, вскинул меч обеими руками.
— Экс— .. -калибур!
Небо над ними раскрылось. Луч света ударил сверху. Всё пространство наполнилось золотыми рунами. Давление усилилось в десятки раз. Камни под ногами треснули.
Винтер поднял клинок, удерживая удар.
— Серьёзно? — сквозь зубы сказал он. — Решил сжечь всё, включая себя?
— Это цена власти, — ответил Артур. — Король всегда горит первым.
Свет придавил его. Плечи ломило, мышцы горели. Винтер взревел, врубая силу полностью.
Руби Роуз раскалился добела. Пламя сорвалось с клинка, рвануло вверх, пробивая сияние. Два цвета столкнулись — красный и золотой. Всё смешалось, и зал взорвался.
Когда пыль осела, оба стояли.
Меч Артура был треснут. На его лице — усталость, но глаза ещё горели.
— Конец, — сказал Винтер.
Артур кивнул.
— Да. Но конец тебе!
Он попытался было закончить бой следующей атакой, но… Экскалибур разломался пополам.
— Прости, но нет, — покачал головой Винтер. — Я планирую жить еще долго.
Винтер подошёл ближе.
— Твоё время закончилось.
— Возможно, — сказал Артур. — Но долг не умирает. Он просто ищет нового носителя.
Он выдохнул. Меч потух. Свет ушёл.
Артур опустился на колени.
— Я не проиграл, — сказал он. — Я исполнил клятву.
Винтер молчал.
Он глянул на Экскалибур, потом — на короля.
— Уважение, — произнёс тихо. — Ты умер, как воин. Без жалости, без лжи.
Артур улыбнулся.
— Тогда пусть твоя свобода будет честной.
Голова склонилась. Тело рассыпалось золотой пылью.
Экскалибур остался в камне, сияя мягко — уже без хозяина.
Винтер провёл пальцем по лезвию.
— Этот меч тоже не так уж и плох…
Клинок в руках Винтера завибрировал.
— Ой, прости-прости. Экскалибур не сравнится с тобой, так что не ревнуй, Руби. — чуть посмеиваясь добавил он.
Винтер развернулся и ушёл.
За его спиной замок окончательно осел.
Мир стал тише.
Артур Пендрагон — последний король закона — наконец ушёл в легенду.
* * *
Кецалькоатль взбиралась на вершину храма. Вокруг — пыль, пепел и следы от старых боёв.
Когда-то здесь собирались жрецы. Теперь — только она. В древности ей поклонялись как богине. Теперь же она — лишь забытый фрагмент истории, сломленный и подчиненный.
Кожа покрыта перьями, золотыми, переливающимися на солнце. Глаза — два куска неба, в которых горят молнии.
Поднявшись ее взгляд остановился на темной фигуре. Воздух стал горячим, словно сам мир вспомнил, кто перед ним.
— Наконец я тебя нашла. — широко улыбнулась она.
Перед ней стоял мужчина с холодными глазами.
— Кецалькоатль, — произнёс он. — Слышал, тебе поклонялись как богине… — его взгляд будто пронизывал саму душу, заставляя трепетать решимость. — Больше всего я ненавижу тех, кто без права причисляет себя к богам. Скажи же, какое право ты имеешь называться так?
— Неважно, богиня я или нет. Я несу свет. — сказала она. — А свет выжигает тьму. Сегодня ты — тьма.
— Все вы одинаковые. Не можете прямо ответить, и несете какую-то чушь.
Кецалькоатль подняла руки, и небо вспыхнуло.
Ветер завыл. По краям облаков начали сворачиваться вихри. Из них падали огненные кометы. Земля дрожала.
— Моё проявление — солнце и буря, — сказала Кецалькоатль. — Я даю жизнь и забираю её.
— Покажи, — ответил Винтер.
Она ударила.
С неба обрушился луч — ослепительный, как ядро звезды. Он пронзил плато, испарив половину храма.
Но Винтер стоял. Из груди рванулось дыхание, и весь свет обратился пламенем. Воздух вокруг него вспыхнул, но не обжёг — слушался.
— Драконорождённый, — прошептал он.
Пламя поднялось вверх, как столб. Земля пошла волнами.
Кецалькоатль не испугалась. Она раскрыла крылья — сотни метров в размахе. Мир потемнел.
— Ты хочешь сражаться с богом, став чудовищем? — спросила она.
— Нет, — ответил Винтер. — Я убью высокомерного мага будучи драконом!
Он взмыл вверх.
Пламя окутало тело, и силуэт человека превратился в форму. Не иллюзию, не оболочку — в дракона.
Чешуя — цвета крови и самой тьмы. Глаза — два солнца.
Огромная тень легла на землю.
Кецалькоатль взревела, и небо раскололось.
Сотни молний, тысячи вихрей, десятки солнечных копий — всё пошло вниз.
Мир вспыхнул.
Дракон ответил.
Огненное дыхание смело половину небосвода. Оно шло не языками, а стеной. Ветер вспух, песок поднялся в небо, горы начали плавиться.
Волна силы сошлась с бурей Кецалькоатль.
Взрыв.
Пыль, свет, грохот. Воздух сгорел. Всё вокруг превратилось в ослепительное месиво цвета золота и пламени.
Они ударили снова.
Она — вихрями, он — пламенем.
Она — копьями света, он — лавиной жара.
Каждый их удар рушил горы, выворачивал землю, превращал камни в жидкость.
Кецалькоатль рванулась вниз, врезаясь в дракона.
Огромные когти, блестящие, как клинки, пронзили чешую. В ответ он ударил хвостом. Плита земли размером с город взлетела в небо.
Она раскрыла пасть и выдохнула солнечный жар.
Он ответил дыханием дракона.
Две силы столкнулись, и всё вокруг ослепло.
Мир ничуть не меньше планеты «Земля» исчез в свете.
Когда сияние стихло, они оба парили в пустоте.
Дракон — тяжело дышащий, крылья в огне.
Кецалькоатль — с выжженными перьями, но всё ещё гордая.
Она улыбнулась.
— Теперь понимаю, почему он тебя боится. Ты не сила. Ты — конец любой силы.
— Может быть, — ответил Винтер, глядя сверху. — Но ты тоже не подарок.
Она взмахнула рукой, и на мгновение снова стала женщиной.
— Я когда-то тоже сжигала города ради веры. Теперь вижу — вера не стоит огня. Убей меня, если должен.
— Я никому ничего не должен, — сказал Винтер.
Он вдохнул.
Последний выдох дракона.
Пламя не было ярким — наоборот, бесцветным. Оно просто стерло всё, что было вокруг. Материи и так не было. Но была энергия, атомы и даже кварки — и все это превратилось в ничто.
Когда всё кончилось, Кецалькоатль