— Ну да, всё остальное я беру на себя. Кстати, я тут прихватил фотографию из вашего архива, вот, возвращаю, — я вытащил из сумки фото, где стояла пара.
Супруги Шнайдер, когда Марта была беременной. Они стояли, обнявшись на каком-то пирсе. Мне она нужна была для создания документов, а также для того, чтобы можно было приготовить образ слинявшего мужа. Теперь, когда Марта сказала, что она согласна, мне оставалось только нанести правильный грим, и мы можем отправляться.
Марта в ответ на протянутую руку поджала губы:
— Что ещё вы прихватили из моего архива?
— Больше ничего, — помотал я головой. — Простите такую мою самодеятельность…
— То есть, вы заранее распланировали такие пути отхода? — усмехнулась Марта.
— Фрау Шнайдер, я могу ещё раз извиниться за такое поведение. Однако, мы с вами взрослые люди и оба понимаем, что это было необходимостью.
Я положил фотографию на стол. Молодая, сияющая Марта смотрела оттуда с безмятежным счастьем, которого теперь не было и в помине. Я забрал у нее не просто фотографию — я взял память о том, кем она была до меня. И теперь предлагал стать призраком из её же прошлого.
— Необходимость, — она повторила это слово без выражения, затем резко встала. — Хорошо. Покажите мне паспорт моего… кхм… мужа.
Я достал из внутреннего кармана пиджака безупречный паспорт. Эрих Шнайдер, инженер из Бёрнау. Пропуск с работы. Примерный муж и счастливый семьянин. Фотографии, печати — все было на высшем уровне. Работа знакомого фальшивомонетчика была сделана на отлично. Недаром же его отмазал от тюрьмы.
Она взяла паспорт, как будто ядовитое растение — опасливо, кончиками пальцев.
— И как долго мы будем… мужем и женой?
— До голландского городка Неймеген. Там нас встретят.
Это была ложь. Нас никто не встретит. В Неймегене я должен был исчезнуть, оставив ее с ребенком и новой, чистой легендой на первое время. Марта просто довезёт меня, а потом поедет обратно. И, возможно, вычеркнет из своей жизни такого чертовски опасного пассажира, как я.
— Хорошо, — она сказала это так, будто подписывала себе смертный приговор. — Я пойду соберу Лео. У тебя есть полчаса, чтобы… стать моим мужем.
Она вышла из кухни. Я остался один с гулом холодильника и запахом кофе.
Достав компактный гримерный ящик, я принялся за работу. Два ватных томпончика под губу, чтобы изменить ее форму. Специальный воск изменил линию подбородка. Контактные линзы превратили карие глаза в голубые. Теперь нос…
Я смотрел в маленькое зеркальце и видел, как исчезаю, уступая место призраку Эриха Шнайдера.
Через двадцать минут в дверях кухни стоял другой человек. И рядом с ним — Марта, бледная, но собранная, с крепко спящим младенцем на руках, закутанным в теплое одеяло.
Она взглянула на меня, и по ее лицу пробежала судорога. Она увидела в моих глазах тень человека, которого оплакивала.
— Эрих… — прошептала она, и в этом шепоте была не игра, а настоящая боль.
— Все будет хорошо, дорогая, — сказал я голосом, который был на октаву ниже моего собственного, и взял ее чемодан.
Рука не дрогнула. Актерство было моей второй натурой.
Мы вышли на улицу, к старому «Опелю», который я «позаимствовал» для этой миссии. Холодный ветер бросал в лицо колючие иголки дождя. Прежде чем сеть за руль, я бросил пару взглядов на дома по соседству. В синем доме отчётливо дёрнулась занавеска.
Глава 24
— У нас с вами сейчас курс только на оборону. Всё остальное идёт как бы по боку. Товарищи, этого нельзя допускать. Ведь делая упор на что-то одно, мы упускаем из вида гораздо большее. А нам как раз сейчас нужно заострить внимание на разностороннем развитии! Почему была свёрнута программа по развитию компьютерных технологий? Почему? Разве только нефтью и газом богато наше государство? Да у нас такие мозги, что дай им волю и коммунизм не через двадцать, а через десять лет построится! — горячился Шелепин на заседании секретарей и заместителей. — А мы что? Всё смотрим на Запад? Ждём от них подачек? Думаете, они будут делиться с нами технологиями? Да этим эксплуататорам выгодно держать нас в отсталости! Вспомните про то, как они поступили с индейцами? Те выступили с луками и стрелами против винтовок и пуль! И что в итоге? Мы тоже должны стать новыми индейцами?
— Пока что идут только вопросы, но будут ли предложения? — осторожно поинтересовался Суслов.
— Предложения? — Шелепин сделал паузу, окидывая взглядом собравшихся. — Предложения просты. Первое: немедленно восстановить финансирование перспективных научных направлений: кибернетики, вычислительной техники, генетики. Второе: создать при Госплане специальный комитет по наукоёмким технологиям с реальными полномочиями. Третье: коренным образом пересмотреть систему образования, сделав упор на подготовку не инженеров-исполнителей, а творцов, способных к прорывному мышлению!
Он обвёл взглядом зал, встречаясь глазами с каждым из присутствующих:
— Мы десятилетиями гордились нашей системой образования. Но что мы видим сейчас? Она производит прекрасных технократов, но не хватает Королёвых, Ландау, Капиц! Почему молодые таланты уходят в теоретическую физику или математику, но не в прикладные разработки? Потому что там нет свободы для поиска! Нет возможности реализовать смелые идеи!
Шелепин взял со стола папку с документами.
— Вот отчёты наших экспертов. Раньше мы были впереди планеты всей в компьютерных технологиях. А что теперь? Отстаём! И отстаём уже на много! Нефть и газ? Может это наше настоящее, но наука — вот наше будущее! Если мы сейчас не изменим курс, через двадцать лет Россия превратится в сырьевой придаток, технологическую колонию Запада! Компьютерные технологии шагают семимильными шагами, а мы? Считаем на счётах? И это при том, что в шестьдесят втором году в Ленинградском отделении Центрального экономико-математического института Академии наук СССР был создан настольный калькулятор «Вега». Где он? Почему массово не производится? Почему до сих пор создаются счёты, а не калькуляторы?
В зале повисла напряжённая тишина. Даже скептически настроенные участники заседания понимали — Шелепин затронул действительно болезненную проблему.
— Наука, это вещь хорошая, но вот только как учиться, если не хватает продуктов питания? — спросил Микоян. — Может, сытое брюхо к учению и глухо, но всё равно… Как бы сытый человек лучше воспринимает информацию.
Шелепин усмехнулся и перевёл взгляд на спросившего. Потом чуть прищурился, как будто беря в прицел снайперской винтовки:
— Анастас Иванович, мы с вами вместе были в Новочеркасске в июне шестьдесят второго. Как раз в то время, когда пришлось подзатянуть пояса. Да, пришлось пойти на неприятные меры, но вы сами помните, какими волнениями встретили нас людские массы. А ведь это была попытка сгладить продовольственный дисбаланс.