Она посмотрела на меня в упор.
— Мне с тобой хорошо. Скажу больше — лучше ни с кем не было. Но не думай зазнаваться, — она улыбнулась и легонько стукнула меня кулачком в грудь. — Я взрослый человек и понимаю, что у тебя есть секреты. И я помогаю тебе не потому, что сплю с тобой. А потому, что вижу в тебе потенциал. Потенциал, который может спасти этот Бункер. Или уничтожить. И я хочу быть рядом, чтобы проконтролировать процесс.
Я молча слушал ее. Она была как Рэйв, только играла на моей стороне. Прагматик до мозга костей. И это мне в ней нравилось.
Она снова хотела что-то сказать, но я мягко взял ее руку и положил свой палец ей на губы, прерывая ее речь. Она замолчала, удивленно глядя на меня.
— Зета, — мысленно обратился я к симбиоту. — Сейчас.
— Что «сейчас»? — не поняла она.
— Сейчас самое время. Возьми под контроль ее имплант. Проапгрейди его. Установи связь.
Секундная пауза.
— Это рискованно. Она может почувствовать вторжение.
— Она доверяет мне. По крайней мере, физически. Всё будет хорошо. Я об этом позабочусь.
— Принято, — ответила Зета. — Мне нужен прямой физический контакт с основанием ее черепа. И время. Около часа.
Я посмотрел на Киру.
— Сядь удобнее, — сказал я, перемещаясь к стене и опираясь на подушку. — И наклони голову.
Она вопросительно изогнула бровь, но подчинилась. Я положил ладонь ей на затылок, пальцами нащупывая точное место, где, по данным Зеты, находился ее примитивный имплант. Кожа была теплой.
— А можно? — тихо спросила Кира и, не дожидаясь ответа, положила голову мне на грудь, обняв за талию.
— Можно, — ответил я, чувствуя, как ее дыхание становится ровнее. — Работай, Зета.
— Начинаю проникновение, — доложил симбиот.
Я почувствовал легкую вибрацию в кончиках пальцев. В моем интерфейсе развернулось новое окно — сложная трехмерная схема, напоминающая одновременно и материнскую плату, и нейронную сеть. Это была архитектура импланта Киры.
— Какая грубая работа, — с презрением прокомментировала Зета. — Это как пытаться построить небоскреб из бревен и глины. Энергетические контуры нестабильны, протоколы передачи данных устарели на несколько тысячелетий. Удивительно, что оно вообще функционирует и не вызвало у нее опухоль мозга.
Я гладил Киру по волосам. Она уже засыпала, убаюканная теплом и мерным стуком моего сердца. Ее тело полностью расслабилось.
— Подключаюсь… Готово. Получаю доступ к ядру системы. Начинаю анализ и дефрагментацию. Макс, это займет время. Я перестраиваю всю архитектуру на лету.
Следующий час я сидел неподвижно, боясь пошевелиться. Кира уснула на моей груди — видать упахалась в медблоке, а в моем сознании разворачивалась титаническая работа. Я видел, как Зета, словно гениальный программист, переписывает код импланта. Как она создает новые, более эффективные энергетические мосты. Как оптимизирует протоколы, удаляет мусорные файлы, оставшиеся от прежних владельцев импланта.
Это было похоже на то, как опытный механик перебирает двигатель старой, ржавой машины, меняя изношенные детали на новые, блестящие, сделанные по технологиям будущего.
— Частичное восстановление завершено, — наконец доложила Зета. Голос ее был как будто немного уставшим. — Я сделала все, что могла, не рискуя повредить ее мозг. Функционал расширен на 300 %. Стабильность повышена на 700 %. Побочные эффекты, вроде нейронного шума и головных болей, должны исчезнуть.
— А связь?
— Прямой нейронный канал связи установлен. Двусторонний. Шифрование — абсолютное. Дальность… в условиях Бункера, с учетом всех помех, около двух километров. На открытой местности — до пятнадцати. Это не идеальный вариант, ее имплант слишком слаб для большего, но это лучше, чем ничего.
Кира пошевелилась во сне, что-то пробормотав.
Я не выдержал. Нужно было проверить.
«Кир, просыпайся», — мысленно произнес я, направляя мысль через канал, который создала Зета.
Она вздрогнула и резко подняла голову. Сонно заморгала, глядя на меня.
— Макс… приснится же такое. Мне сейчас приснилось, будто ты говоришь мне просыпаться, прямо у меня в голове…
Я улыбнулся.
«Это был не сон».
Она замерла. Ее глаза расширились, зрачки сузились до точек. Она отпрянула от меня, сев на другой край кровати.
— Что?.. Нифига себе! Это что за хрень⁈ Ты что, у меня в голове делаешь⁈
Она смотрела на меня со смесью ужаса и восторга.
— Успокойся, — сказал я уже вслух. — Это апгрейд. Подарок. Теперь мы можем говорить вот так. Без свидетелей.
— Апгрейд… — она коснулась своего затылка, словно пытаясь нащупать изменения. — Я… я чувствую себя по-другому. Голова ясная. Нет постоянного шума, который был со мной последние двадцать лет.
— Это побочный эффект, — усмехнулся я. — Теперь изучи новые способности своего интерфейса.
Она удивленно посмотрела на меня.
— Откуда ты…
«Зета, скинь ей инструкцию», — мысленно приказал я.
— Формирую пакет данных. Отправляю.
— Ой! — вскрикнула Кира, инстинктивно закрыв глаза. — Что это?
Она открыла глаза, и в них плескался шок.
— Это… это инструкция. Полное руководство пользователя к моему собственному импланту. С новыми функциями. Диагностика в реальном времени, расширенный анализ, прямой доступ к базам данных Бункера… Макс, что ты наделал?
— Я сделал нас сильнее, — просто ответил я. — Теперь ты не просто моя любовница. Теперь ты мой союзник. Назад пути нет. Хотя… могу убрать все обратно.
— Я тттте уберу, — фыркнула она.
Глава 11
Она фыркнула, но в глазах ее плясали восторженные черти. Угроза «убрать все обратно» подействовала отрезвляюще и одновременно азартно. Кира Стелл, главный врач Бункера-47, только что получила апгрейд, о котором не могли и мечтать создатели ее старого импланта.
«Это… невероятно», — ее мысленный голос звучал в моей голове чисто, без помех, но был наполнен трепетом первооткрывателя. Она закрыла глаза, полностью погружаясь в новые ощущения. «Я вижу… всё. Сетевые протоколы Бункера, потоки данных, даже запросы к пищевому синтезатору в столовой. Это как… как будто я всю жизнь смотрела на мир через замочную скважину, а ты вышиб дверь!»
«Добро пожаловать в новый мир», — мысленно усмехнулся я. — «Только не увлекайся. Рэйв ждет от тебя ежедневных отчетов о моем состоянии, а не отчетов о том, кто заказал двойную порцию каши».
Она открыла глаза, и в них был уже не только восторг, но и хищный блеск исследователя.
«Недооцениваешь меня, Макс. Я уже поставила фильтры. Создала защищенный раздел в своей памяти, куда сбрасываю все данные о тебе. Для официальных отчетов Рэйв я буду генерировать вполне правдоподобную картину: „постаномальная нейронная нестабильность с тенденцией к нормализации“. Звучит достаточно научно, чтобы она не лезла в