— Это старая ткань! — воскликнула Кира, и теперь я мог расслышать в ее голосе не только страх, но и научный восторг. Она осторожно взяла образец темной жижи с пола. — Ты отторгаешь старые, поврежденные клетки, заменяя их новыми! Невероятно! Это полная реструктуризация на клеточном уровне!
Я откинулся на койку, тяжело дыша. Тело все еще было в аду, но разум был ясен. Я чувствовал, как внутри меня идет титаническая работа. Как формируются новые, более эффективные альвеолы. Как на слизистых оболочках вырастает микроскопический барьер, способный отфильтровывать яды. Я был не просто пациентом. Я был свидетелем чуда. И это чудо происходило внутри меня.
Следующие пять часов прошли в этом странном, пограничном состоянии. Я лежал, а Кира и Зета работали в тандеме. Кира следила за моими жизненными показателями, корректируя процесс, а Зета управляла легионами наноботов, которые перестраивали мою биологию. Я был их общим проектом.
Когда все закончилось, я почувствовал это сразу. Жар в груди спал, оставив после себя лишь легкое тепло. Дыхание стало свободным, легким, как никогда раньше. Я сделал глубокий вдох, и мои новые легкие наполнились воздухом без малейшего усилия.
— Процесс завершен, — констатировала Зета. — Адаптация прошла успешно. Твоя дыхательная система теперь полностью автономна и защищена.
Я сел. Голова немного кружилась, но в остальном я чувствовал себя… обновленным.
— Макс? — Кира смотрела на меня с затаенным дыханием.
Я притронулся к своему респиратору. Затем глянул на нее. И медленно, с почти благоговейным трепетом, снял его.
Воздух внутри БТРа был стерильным, пропущенным через несколько фильтров. Но для меня, человека, который почти сорок лет дышал только через респиратор, это был первый глоток свободы. Я дышал. Сам. Без посредников.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Кира, поднося ко мне сканер.
— Как будто заново родился, — я улыбнулся.
Она посмотрела на показания сканера, и ее глаза расширились.
— Невероятно… Сатурация кислорода — сто процентов. Легочная емкость увеличилась на пятнадцать процентов. Никаких признаков токсического воздействия. Оно… сработало.
Она опустила сканер и просто смотрела на меня. В ее взгляде смешались восхищение, облегчение и что-то еще. Что-то очень теплое и личное.
— Теперь моя очередь, — тихо сказала она.
— Ты уверена? Ты видела, что было со мной.
— Я видела. И я готова. Как вернемся — возьму отгул! Но это может быть колоссальным преимуществом!
Мы вернулись в Бункер-47 героями. Нас встречали как победителей. Рэйв устроила нам официальный прием, где жала руки, говорила пафосные речи о мужестве и долге. Я стоял, слушал ее и думал о том, что она даже не представляет, какую угрозу мы на самом деле уничтожили. И какую правду я теперь знаю.
Все это было похоже на погружение из чистого, холодного космоса в вязкую, теплую трясину. Снаружи, в пустошах, все было просто: есть ты, есть враг, есть цель. Здесь, внутри, все было пропитано политикой, недоверием и паутиной чужих ожиданий. Нас чествовали как героев, но я чувствовал на себе тяжелый взгляд Рэйв, изучающий взгляд Картера, восторженные, но полные страха взгляды обычных жителей. Я был для них одновременно спасителем и монстром, ходячим чудом и бомбой с часовым механизмом.
Кира, казалось, переносила это легче. Она вернулась в свою стихию — мир медицинских отчетов, анализов и стерильной белизны лаборатории. Но я видел, как изменился ее взгляд. Теперь, когда она смотрела на схемы или данные на планшете, в ее глазах была глубина, которой не было раньше. Она видела не просто цифры. Она видела потоки, связи, возможности. Наша общая тайна и общие способности связали нас крепче, чем любая клятва.
Спустя несколько дней, Кира сказала, что сегодня у нее отгул. Мы уединились с ней в ее лаборатории. Она уже подготовила все необходимое. Легла на медицинскую кушетку, подключила к себе датчики.
— Я готова, — сказала она, глядя на меня. В ее глазах был страх, но и решимость ученого, готового пойти на все ради знаний.
— Зета, начинай, — скомандовал я.
Я сидел рядом с ней все двадцать четыре часа. Держал ее за руку, когда ее тело сотрясалось от боли. Вытирал кровь, когда ее организм отторгал старые ткани. Говорил с ней мысленно, успокаивая, поддерживая, делясь своей силой. Я был ее якорем в этом шторме, как она была моим.
На третий день она поймала меня в коридоре возле столовой.
«Я хочу попробовать», — ее мысленный голос прозвучал в моей голове, решительный и нетерпеливый.
Я как раз брал с раздатчика порцию серой питательной пасты, и от неожиданности едва не уронил поднос.
«Попробовать что?» — мысленно спросил я, делая вид, что выбираю синтетический фрукт.
«Дышать. По-настоящему. Снаружи».
Я замер. Идея была безумной. Искушающей. И невероятно опасной.
«Кира, это не лучшая идея. Мы только вернулись. Мы под наблюдением».
«Именно поэтому это лучшая идея», — ее глаза блестели азартом ученого, который не может дождаться, чтобы проверить свою гипотезу. «Рэйв ждет, что мы будем сидеть тихо и зализывать раны. Никто не ожидает от нас такой наглости. Я скажу ей, что мне нужны образцы мутировавшей флоры из ближней зоны. Той, что растет только в условиях прямого солнечного света и не выживает под нашими лампами. Это правдоподобная легенда. А ты… ты будешь моим официальным сопровождением. Командир отряда, герой Бункера, сопровождает главного врача в короткой научной экспедиции. Все логично и безопасно».
Она была дьявольски убедительна. И я понимал ее. Почти всю жизнь дышать через фильтр, а потом узнать, что ты можешь иначе… Это как всю жизнь просидеть в клетке, а потом увидеть, что дверь открыта. Невозможно не попробовать выйти.
— Капитан, — я стоял в ее кабинете полчаса спустя. — Доктор Стелл запрашивает разрешение на короткую вылазку. Ей нужны образцы для разработки новых антитоксинов. Я готов ее сопроводить.
Рэйв оторвалась от своего планшета и посмотрела на меня. Ее взгляд был как рентгеновский луч, пытающийся просветить меня насквозь.
— Антитоксины? — переспросила она.
— Да. После столкновения с галлюциногенными спорами в Искаженном Лесу, доктор Стелл считает, что может разработать универсальный блокатор на основе местных растений. Это повысит выживаемость наших групп.
Ложь была гладкой, как полированный металл. Идеальное сочетание правды и вымысла.
Рэйв молчала несколько секунд, обдумывая.
— Хорошо, — наконец кивнула она. — Но не дальше двух километров от Бункера. И только вы вдвоем. Без лишнего шума. И постарайтесь до темноты вернуться.
— Понял, капитан.
Северный шлюз открылся с уже знакомым скрежетом. Мы вышли наружу. Я — в полной боевой выкладке, с карабином наготове. Кира — в легком полевом комбинезоне, с сумкой для сбора образцов через плечо. На