— Они и прошли легко, а потом… — фраза оборвалась, и Клара замерла на месте, не зная, то ли бежать обратно, то ли продолжить слушать. Герцог же заговорил тише, но все еще достаточно внятно, чтобы расслышать. — Ей начали сниться кошмары. Сначала она кричала. Потом начала ходить во сне. Напугала няню. Та уволилась. Потом еще одна. Агенство отказалось искать новую. Лекарь прописал снотворное и привел опытную медсестру-сиделку. Несколько ночей все было тихо, а потом…
Снова тишина, в которой слышно, как быстро и часто бьется сердце, а собственное дыхание почти оглушает.
— Я проснулся от крика. Прибежал в детскую. Сабина стояла с ребенком на руках и ничего не видела. Ни на что не реагировала. Няня валялась на полу с разбитым носом. Утром она ушла, а Сабина ничего не помнила! Я сам начал спать в детской! Несколько раз просыпался ночью и видел ее с ребенком на руках. Она ходила кругами с пустыми глазами. Младенец плакал, перестал есть, а у нее пустые глаза! И ничего не помнит утром!
— Герхард… — тихий выдох, похожий на попытку успокоить, но герцога видимо уже несло.
— Лекарь предлагал сдать ее в лечебницу, а ребенка в больницу, чтобы вернуть в норму! Бормотал про родильную горячку! Материнское безумие! Истерию! Кениг был бы в восторге избавиться таким образом от претендентов на титул! Что еще мне было делать?! Я уже почти решился на предложение лекаря, потому что им обеим становилось только хуже, а потом появилась эта няня! И видят элементали, стало лучше! Поэтому, если у тебя есть хоть какие-то к ней претензии, ты засунешь их себе в задницу и будешь улыбаться!
Клара зажала рот ладонью, чтобы не выдать себя лишним звуком и поспешила обратно по коридору, на ходу обливаясь холодным потом. В детской она выдохнула и прижалась к двери, чувствуя, как дрожат ноги.
Откровения герцога звучали страшно, и стало понятно, почему слуги не говорили о других нянях и предполагали, что их уже не найдешь. И тот вопрос герцога в первый вечер… Все стало ясно.
Из кроватки донеслось хныканье, и Клара поспешила на зов. Малышка кряхтела и пыталась достать ручки из пеленок.
— Ну-ну, все хорошо, — ребенок привычно лег на сгиб локтя. — Все хорошо. Сейчас мы с тобой походим, и ты заснешь. Ты ведь не голодная?
Аппетит у девочки был хороший, к ложке она привыкла, но фройляйн хотела перевести ее на бутылочку. Так всем было бы удобней.
На руках малышка быстро успокоилась, но спать не хотела, предпочитая рассматривать саму Клару и потолок над ее головой.
— Ты любопытная, да? Все интересно? — няня улыбнулась ребенку, забывая все ужасы, услышанные под дверью.
— Фройляйн Гессен, простите за беспокойство, — раздавшийся за спиной голос герцога напомнил о реальности, но Клара обернулась к двери уже совершенно спокойно.
— Ваша Светлость?
Хозяин дома выглядел чуть лучше, чем неделю назад. По крайней мере, побрился, причесался и начал носить жилет с рубашкой.
— Позвольте представить вам герра Юстаса Шенбека, моего кузена. Он хотел бы взглянуть на малышку.
Спутник герцога был строен, высок и хмур. Светлые волосы, светлые глаза, едва не мечущие молнии. Тонкие черты лица. «Смазливая рожа», как сказала фрау Бауэр.
— Добрый вечер, — кивнула Клара, делая короткий книксен.
С ребенком на руках не до приветствий.
Герр Шенбек скользнул по ней быстрым, острым взглядом, словно желая пронзить насквозь, но, стоило ему заметить малышку, и выражение лица изменилось. Стало сначала удивленным, затем недоверчивым, любопытным, как у мальчишки, впервые увидевшем мороженое.
Фройляйн Гессен спрятала усмешку и шагнула к мужчинам. Все отцы одинаковы, когда видят детей впервые. А уж если в руки дать…
Руки гость протянул. И неловко замер, не зная, как их пристроить. Локти прижал к корпусу, пальцы растопырил, а взгляд стал испуганный и неуверенный. Точь-в-точь отец, когда родилась Августа.
Клара вопросительно взглянула на герцога, который подобной неуверенностью давно уже не страдал, и малышку на руки брал легко. Она у него даже не плакала.
Хозяин дома усмехнулся, став вдруг как-то моложе.
— Бери уже на руки, счастливый отец, — беззлобно проворчал он, хлопнув кузена по плечу.
— Вот так правильно, — девушка помогла гостю взять ребенка. Стоило их рукам соприкоснуться, как ее ударило коротким разрядом молнии, а в воздухе пахнуло, как перед грозой. Клара с удовольствием втянула свежий аромат и убедилась, что мужчина держит детку верно, после чего отступила.
На нее счастливый отец больше не смотрел, во все глаза изучая свое сокровище.
— Красавица, — благоговейно выдохнул он.
А Клара улыбнулась, наблюдая за счастливой картиной. Она не знала, почему все изменилось в тот день, когда пришла в особняк. Может быть, просто совпадение. Но сейчас няня отчаянно пожелала, чтобы самое страшное осталось позади, и для всех обитателей особняка наступил мир и покой.
За спиной раздался шорох, будто мышь пробежала, но когда девушка обернулась, то не увидела ничего, кроме приглушенного света ламп и приоткрытой двери в спальню, за которой угадывалась фигура в сорочке, застывшая у кровати…
Глава 7. О сложностях…
Услышав громкий голос снаружи, Дитрих отвлекся от работы и выпрямился, выглядывая из-за танка. Замена спиртового двигателя на магический шла медленно. Приходилось учитывать увеличенную мощность, которая потенциально даст большую скорость передвижения, однако усилит нагрузку на привода и цепи. Появлялся риск срыва гусениц, выхода из строя механизмов и снижения работоспособности фрикционов, отвечающих за торможение танка.
Альбионцы были хороши в инженерии и давно одели свою небольшую островную страну в броню железных дорог. Они первыми освоили паровой двигатель и перебрали массу альтернатив, желая передвигаться с комфортом не только по рельсам. Их открытия существенно упрощали жизнь, но точность расчетов почти не оставляла простора для модернизации.
Каждая шестеренка, вал или цепь были подогнаны настолько идеально, что заменяя одну деталь, приходилось менять многое, а заодно заново проводить расчеты и объяснять местным, что от них требуется. Полномочия Дитриха позволяли привлечь к работе почти любого в городе, но процесс это ускоряло мало.
Не хватало возможности обсудить то или иное конструкторское решение с тем, кто мог бы его понять и оценить по достоинству. Он даже мысленно представлял, как разговаривает с герцогом Рейсом, обсуждая возможности применения его изобретения. Вот кто мог бы дать дельный совет…
Помимо рисков конструкции Дитриху не нравилась высокая взрывоопасность смеси. Тьма внутри колбы находилось в смешанном состоянии газа и жидкости, которое при подаче давления начинало изменяться. Благодаря этому и вырабатывалась энергия, приводящая двигатель в движение. Новый