— Да, но я набиралась опыта, ухаживая за младшими братьями и сестрами. У нас большая семья, поэтому я знаю, что такое, когда вокруг много детей.
— Как чудесно! — незнакомка, так и не удосужившаяся представиться, расплылась в еще более широкой улыбке, став похожей на жабу. В глаза бросилась родинка на правой щеке, из которой торчал тонкий волос.
— А вот и наш перекус, фройляйн, — герр Вагнер подошел вовсе не с той стороны, в которую уходил, но в руках он держал бумажные пакетики, от которых умопомрачительно пахло выпечкой. Камердинер сразу же протянул один фройляйн Ланге, второй — Кларе и замер, в упор разглядывая незнакомку. — Фрау?
— Келлер. Фрау Келлер. Я живу рядом с парком, и каждый день здесь гуляю. Кормлю уток на пруду. А вы?
— А мы уже уходим, — вежливо, но твердо произнес герр Вагнер, продолжая разглядывать женщину. И под его взглядом улыбка у нее застыла. — Хорошего вам дня, фрау Келлер.
Мужчина помог им подняться со скамейки и развернуть коляску, а после пошел рядом. Клара с сожалением покосилась на взятый для нее крендель с маком, есть который и катить коляску было бы крайне неудобно. Секретарь герцога подобной дилеммой не мучилась, вцепившись в улитку с корицей так, будто никогда не ела. Но это и хорошо. Прогулка пошла ей на пользу. На щеки вернулся румянец, а глаза хоть немного заблестели. И не только от слез.
— Позвольте, я помогу, — герр Вагнер аккуратно перехватил коляску, позволив няне освободить руки.
— Осторожнее на поворотах, она довольно тяжелая, приходится придерживать, — предупредила Клара и аккуратно откусила крендель. — Где вы нашли выпечку?
— На соседней дорожке. А потом заметил нашу новую знакомую. Она как раз переходила лужайку, чтобы подобраться к вам поближе. Я решил, что преувеличиваю, и сделал небольшой крюк. Но оказалось, что я все понял верно.
— Она врала, — неожиданно произнесла секретарь герцога, привлекая внимание. — Элементали, как же вкусно!
— С чего вы взяли? — камердинер прищурился, глядя на нее, а Клара снова откусила крендель. Действительно вкусно. Оказывается, она умирает с голоду.
— Взгляд. И слишком много деталей. Она пыталась выглядеть как добрая, болтливая старушка, но глаза оставались холодными. Оценивающими.
— Но что ей было нужно в таком случае? — непонимающе нахмурилась фройляйн Гессен.
Ответом стала напряженная тишина, а потом герр Вагнер задумчиво протянул:
— Думаю, гулять в парк вы будете ходить в сопровождении. Моем или Пауля. Я поговорю с герцогом и герром Шварцем. Они одобрят.
Клара уже хотела задать вопрос, но затем опустила взгляд на коляску. Малышка. Вряд ли кто-то за пределами особняка знал, что она вовсе не дочь герцога. Но неужели кто-то решился бы на такую мерзость, как похищение ребенка?
Глава 17. О пробуждении…
Проснувшись, он еще некоторое время лежал, пытаясь вспомнить, где находится, и как здесь оказался. Сосредоточиться мешал то нарастающий, то стихающий рокот, раздающийся где-то рядом. Храп. Кто-то храпел.
Герхард сел и откинул одеяло, которым его заботливо укрыли прямо поверх одежды. Он находился в бывшем шатре для тяжелых больных. На одной из освободившихся коек. Самих больных ночью перевезли в город. Наверное. Иначе почему шатер почти пуст?
На соседней койке обхватив себя за плечи спал бледный Роберт, которому храп не мешал. А доносился он из ближайшего к выходу угла, где лег отдохнуть начальник лагеря. Доктор Вебер спал с другой стороны, замотавшись в одеяло и подложив сложенные ладони под щеку. Больше внутри никого не было.
Герцог поднялся, морщась от каждого движения. Болели руки, плечи и шея. Это понятно. На обратном пути из шахты они с Робертом тащили на себе трупы магов. Оставлять их под землей показалось неправильным, не говоря уже о том, что оба требовали дополнительного и более подробного изучения после воздействия, а вернуться позже им вряд ли бы позволили. Удивительно, что вообще отпустили.
Герхард потянулся, разминая затекшие мышцы. Покрутил головой. Медленно пошел к выходу. Оказывается, ноги тоже болели. И его походка напоминала передвижения неопытного всадника, полдня проведшего в седле.
На улице было светло, в меру солнечно и достаточно тепло. Почти полдень. Сколько же он проспал? Восемь часов? Кажется, вчера — или уже сегодня? — они отключились, как только вышли из шахты. А это было… Тьма его знает во сколько…
— Ваша Светлость, — один из охранников оказался снаружи. — Не хотите позавтракать? Из города передали припасы на всех.
Чуть в стороне от шатра горел костер, над которым приладили котелок и явно варили чай. Рядом оборудовали сносные места для сидения. Еще дальше стоял основательно пропылившийся автомобиль.
— С удовольствием. Но можно сначала умыться?
Герхард провел ладонью по подбородку, отмечая проклюнувшуюся щетину и пятна на рукавах рубашки. Вряд ли он сейчас выглядел лучше шахтера.
— Пойдемте сюда.
Охранник отвел его за шатер, где стояли ведра с водой и ковшами. И пока бастард пытался стать чище, принес его мешок со сменной одеждой, взятой больше по привычке, чем осознанно.
— Благодарю.
Оказывается, чтобы почувствовать себя лучше иногда достаточно умыться чуть теплой водой и просто одеть чистое.
Через четверть часа он сидел у костра, набросив на плечи куртку, жевал овощное рагу с мясной подливой и осматривал лагерь. Точнее то, что от него осталось.
Доктора поработали на славу, организовав эвакуацию. Шатры еще стояли, но собрать их довольно быстро, как и оставшиеся раскладные койки. Все больные размещены под надзором, медсестры и врачи отправлены с ними, чтобы и дальше помогать. Без магии должны справиться.
— Как в городе?
— Шумно, — охранник, явно невыспавшийся, но пытающийся бодриться, пил крепкий чай. — Мэр с утра всех успокоил объявлением, что ситуация взята под контроль самим братом императора. Так что ваше пребывание здесь уже не секрет.
— Пусть… — Герхард махнул рукой. — Главное, чтобы под ногами не путались. Тетушка и сеньора Торрадо еще не уехали?
— Нет. Обе в гостинице. С ними — Ханс. Он телеграфировал в столицу, что здесь происходит. Возможно, пришлют еще специалистов.
Специалисты здесь не помогут. Врачи пригодятся, а вот специалисты… Никто не знает тьму лучше, чем он. Но и его знаний оказалось недостаточно.
«Ты ничего не знаешь о тьме, человек. И о невозможном…»
Слова элементаля, точнее его способности и возможность вообще произнести членораздельные звуки благодаря речевым связкам человека, заставили серьезно усомниться во всем, что маги знали о тех, кто столетиями служил им. Впервые элементаль откровенно угрожал. Обычно они помогали. Заботились. Могли навредить, но лишь по незнанию или неумению