Совершенно отстраненным голосом он произносит:
– Знаешь, для той, кто называет себя моей не-фанаткой, ты многовато знаешь.
– Не то чтобы я этого хотела, – парирую я. – Просто ты, ну, как бы повсюду.
Это прозвучало резче, чем мне хотелось, и я быстро иду на попятную, руководствуясь главным принципом ведения бизнеса: не оскорбляй человека, с которым пытаешься заключить сделку:
– Слушай, ты не только получишь сочинения, но и сделаешь себе хорошую рекламу. Загляни в комментарии. – Я киваю в сторону последнего слайда. – Люди уже влюблены в тебя, хотя составили мнение лишь по моим лестным описаниям. А если они узнают, что такой крутой и сногсшибательный актер встречается с малоизвестной писательницей из собственной школы, то вообще придут в восторг! Это же идеальный материал для журналистской сказки. К тому же после того скандала на церемонии вручения…
Что-то мелькает в чертах его лица.
– Так… а об этом ты как узнала?
– Старалась предусмотреть все до мельчайших деталей, – киваю я на ноутбук, но чувствую, как кровь приливает к щекам. Наверное, теперь Кэз представляет, как я «гуглю» информацию о нем; это явно не пойдет на пользу делу, учитывая его уже и без того раздутое эго. – Зато теперь я уверена, что это могло бы помочь сгладить негатив. Благодаря новым постам все узнают, что ты и правда такой милый и внимательный, как они себе нафантазировали. Итак? – Я останавливаюсь, чтобы перевести дух. – Что думаешь?
Сперва он ничего не говорит, просто смотрит на меня. Его подбородок все еще слегка приподнят, будто для защиты, вся его фигура в напряжении.
«Пожалуйста, скажи “да”, – молюсь я про себя. Мое сердце так сильно колотится, что я боюсь, как бы он этого не услышал. – Пожалуйста, пожалуйста, скажи, что ты согласен».
– Хм… – Вот и все, что он говорит, сохраняя каменное лицо. – Итак, эти фейковые отношения…
Я бросаю многозначительный взгляд на презентацию в PowerPoint.
– Извини. – Кэз отвешивает легкий шутливый поклон и зачитывает первый слайд: – Этот «стратегический выгодный и романтически ориентированный альянс с целью продвижения наших карьер»…
– Сокращенно эс-вэ-эр-о-а-цэ-пэ-эн-ка, – подсказываю я.
– Хм… не думаю, что так короче. – Кэз прочищает горло. – В смысле, букв действительно меньше, но, знаешь, в плане сложности произношения…
– Ладно. – Я прикусываю язык. – Продолжай.
– Хорошо, что конкретно для этого… потребуется?
В груди теплится надежда. Значит, он обдумывает мою идею. Кэз Сонг действительно может согласиться!
– Ничего совсем уж безумного, – заверяю я его, и мое сердцебиение учащается. Ма говорит, что ощущает подобный «рывок» внутри себя каждый раз, когда сделка вот-вот будет заключена. До этого момента я не понимала, что́ она имеет в виду, но сейчас каждый мускул в моем теле напряжен, можно сказать на взводе. Руки едва не дрожат от переизбытка чувств.
Стремительно вывожу на экран следующий, финальный слайд. На нем я изобразила график с временным отрезком: шесть месяцев, охватывающие период моей стажировки в «Крейнсвифте» и, по моим расчетам, заканчивающиеся ровно в тот момент, когда в эфир выйдет новый сериал Кэза Сонга, – чтобы произвести максимальный эффект. Следом идут все основные правила, например: никаких поцелуев губы в губы, никаких физических контактов, за исключением случайного касания плечом и редких объятий (только в случае крайней необходимости!), никаких других проявлений чувств, если, конечно, мы не на глазах у большой толпы. Этот специфичный список правил я составляла в три часа ночи, что было, кажется, весьма опрометчивым решением.
– Никаких «поцелуев губы в губы»? – читает Кэз, и я вижу, что он делает над собой усилие, чтобы не засмеяться снова. – А что, есть альтернатива?
К своему ужасу, я чувствую, как у меня краснеет даже затылок.
– Ты же понимаешь, что я имею в виду. Это просто… фраза такая.
– Что-то я никогда не слышал, чтобы кто-то так говорил, – сообщает он, скривив губы. Затем – возможно, поймав мой убийственный взгляд, – изображает вялый жест капитуляции и говорит: – Ладно, ладно. По рукам.
– По рукам?
– Я согласен.
Я моргаю, мозг немного заторможен.
– Постой, извини. Ты согласен с…?..
– С этим. – Он кивает на мой ноут. – Эс-вэ-эр-о-а-цэ-пэ-эн-ка. Честно говоря, мне кажется, мы могли бы придумать название получше.
– Правда?
Он замолкает. Наклоняется ближе, пока аромат его яблочного шампуня не вытесняет из воздуха между нами все прочие запахи. Я непроизвольно отступаю на шаг.
– Да, Элиза, – драматично произносит он мрачным голосом. – Я действительно считаю, что нам нужно название получше.
Я так довольна и так ошеломлена собственной победой, что даже не возмущаюсь его шутке.
– Тогда, кажется… кажется, решено, – говорю я неспешно. – Мы в деле. – Я протягиваю ладонь для рукопожатия, чтобы закрепить сделку, а он в этот момент поднимает свою, чтобы «дать пять».
«Стоп. Кто вообще, черт побери, "дает пять" в подобных случаях?!»
– Ок… – медленно выдыхаю я, когда мы оба застываем на месте. – Эм-м… полагаю, мы можем…
Он демонстративно закатывает глаза, но перед этим я успеваю заметить, что его резкие черты лица смягчились. Затем Кэз пожимает мою руку. Его кожа теплая и удивительно гладкая, даже мягкая, если не считать пары мозолей на ладони. И, несмотря на небрежную позу, хватка у него крепкая. Мама одобрила бы – впрочем, это не важно.
Я отстраняюсь первой.
– Так, – повторяю я в каком-то оцепенении. Все происходит слишком стремительно. – Хорошо поболтали. Ну… будем на связи.
Я порываюсь открыть дверь, убежать куда-нибудь в тихое место, чтобы собраться с мыслями, но Кэз преграждает мне путь рукой. Он выглядит так, словно обдумывает что-то, и после паузы говорит:
– Ты же знаешь, что могла бы пойти другим путем, верно?
Я моргаю и вопросительно смотрю на него.
– На днях ты подслушала мой разговор, – медленно продолжает он, словно в удивлении, что ему вообще приходится что-то объяснять. – Узнала обо мне кое-что личное. А ты писательница. И хорошая, с внушительной аудиторией.
– И?..
– Ты могла заставить меня сотрудничать шантажом. Пригрозила бы написать огромный текст о моих трудностях в учебе, или о моих отношениях в семье, или о чем-то еще, если я не соглашусь на твои условия. И тогда бы не пришлось разрабатывать это взаимовыгодное соглашение. – В его голосе по-прежнему слышна легкая дразнящая нотка, однако взгляд его мрачнее и серьезнее, чем я могла ожидать.
– Такое… никогда не приходило мне в голову, – отвечаю я абсолютно честно, удивленная как самой идеей, так и тем, как быстро ее породил его мозг. Видимо, шантаж и вынужденные сделки – неотъемлемая часть его жизни.
– «Никогда не приходило в голову…» – повторяет он. Затем его лицо смягчается, и он придвигается ближе. – Что ж, менять