Инспектор усмехнулся: его друг всегда фонтанировал идеями и гипотезами. Это было одной из причин, почему Андер хотел видеть его в своей команде. Гардеасабаль не был просто очередным агрессивным копом – его полицейская интуиция напрочь разбивала ярлык, который на него навесили некоторые коллеги. Он действительно был жестким, но при этом умел использовать голову не только для того, чтобы ломать носовые перегородки.
– Нам придется смириться с пристальным вниманием прессы, – предупредил Андер. – Теперь мы все время будем под прицелом, СМИ обожают истории об исчезновениях людей. Особенно такие, как с Селией и Ханире.
– Точно. Скоро съемочные группы начнут караулить нас у участка. Кто знает, может, они даже отправят кого-то из своих главных звезд освещать дело, – предположил собеседник.
– Именно так, Гарде. Мне только что позвонил субкомиссар Торрес и назначил встречу на одиннадцать. Я должен подробно доложить обо всем, что у нас есть. Судя по его тону, над нами сгущаются тучи куда мрачнее тех, что поливают город дождем последние дни. Кроме того, он сообщил, что в полдень проведет пресс-конференцию вместе с Лопатеги.
– Великим Мончо Лопатеги? – удивился Гардеасабаль. – Тогда тебе лучше подготовить отчет в письменном виде. Ты ведь знаешь, что главе Дивизиона уголовного розыска нравится видеть все изложенным черным по белому.
Автономная полиция Страны Басков была разделена на три крупных организационных структуры: Дивизион общественной безопасности – самое многочисленное подразделение, отвечающее за поддержание порядка; Центральное разведывательное управление, выполняющее вспомогательные функции и действующее за кулисами; и наконец, Дивизион уголовного розыска – настоящая жемчужина ведомства, которым с 2000 года железной рукой руководил Мончо Лопатеги.
Лопатеги был родом из Мунгии и служил живым воплощением баскского характера и духа. Резкие черты, каменное выражение лица и суровый взгляд – первое впечатление, которое он производил на молодых сотрудников, умещалось в два слова: страх и уважение. Мончо не терпел недисциплинированности, халатности или небрежности среди подчиненных. Ошибки он допускал, но они никогда не были связаны с некомпетентностью или, что еще хуже, бездействием. Его кредо сводилось к одному: работа, работа и еще раз работа, и он сам строго следовал ему как в личной, так и в профессиональной жизни. Андер уважал его и даже восхищался им, но это не мешало ему яро отстаивать свою точку зрения, когда их мнения расходились.
– Да, я подготовил небольшой доклад и сделал несколько копий, на случай если кто-то еще из руководства захочет засветиться в новостях, – сказал Креспо. – Ты сейчас с Арреги, верно?
– А как же, – с усмешкой ответил Гардеасабаль. – Сижу тут с нашим Социологом и наверстываю все, что профессор вам вчера рассказал.
Андер улыбнулся. Иван Арреги был нетипичным полицейским. Социолог по образованию, после получения диплома он пытался построить карьеру в этой сфере и даже открыл вместе с тремя однокурсниками небольшое агентство. Однако суровые законы рынка быстро спустили их с небес на землю – на доходы от социологии семью прокормить было невозможно. Разобравшись в ситуации, юноша решил поступить на службу в Эрцайнцу и с первой же попытки прошел отбор. Он стал особым дополнением для следственной группы. Объективность и широкий кругозор Арреги, аналитический ум и технические знания Альдая, а также честность и решимость Гардеасабаля делали Четвертую группу поистине уникальной. Вне всяких сомнений, они были лучшей командой по расследованию уголовных дел во всей Эрцайнце.
– Ладно, Гарде, мне пора. Попробую заскочить к айтишникам до одиннадцати, – попрощался Андер.
– Хорошо, шеф. Удачи с Торресом. А мы пока будем держать ухо востро.
Свет в коридоре на верхнем этаже комиссариата Эрцайнцы в Деусто непрерывно мерцал. Мужчина поднял взгляд. Люминесцентные трубки доживали свои последние дни, но в этом крыле здания, где располагались кабинеты специалистов по информационным системам и оборудованию, все равно почти никто не ходил.
Андер шел вперед, постукивая пальцами по коробке с диском, на котором были записи с камер магазина «Мода Рибера». В конце коридора, друг напротив друга, находились два кабинета, в которых работали лучшие IT-специалисты этого отделения, а возможно, и всей Эрцайнцы: Матиас Горрис и Фернандо Солаун. Андер заранее знал, какой ответ получит на свою просьбу. Категорический отказ. Оба будут ссылаться на загруженность, срочные дела, которые не менее важны, чем его запрос. Поэтому он решил не разыгрывать карту приоритетности дела Н9 и пойти иным путем. Все-таки у него был козырь в рукаве, и он рассчитывал, что тот сработает.
Инспектор остановился между дверьми, на секунду задумался и постучал в кабинет Фернандо Солауна.
– Открыто! – донесся изнутри голос.
Андер вошел в кабинет с улыбкой, в которой искусно смешались искренность и коварство. Напротив него, укрывшись за крепостью из папок и документов, сидел мужчина с длинными растрепанными волосами и густой бородой. Он сосредоточенно стучал по клавишам, не обращая никакого внимания на посетителя. Мужчина переставил большую картонную коробку со стула на пол и, не дожидаясь приглашения, уселся напротив айтишника.
Он терпеливо ждал, позволяя тому завершить работу, но потом понял, что не дождется, и решил взять инициативу в свои руки.
– Сколько мы знакомы, Нандо? Лет двадцать, наверное? – спросил он, пристально глядя на Солауна.
– Я не слежу, – буркнул тот, не отрываясь от монитора.
– А за количеством неоплаченных штрафов, которые я для тебя списал… Ты тоже случайно не следишь?
Фернандо перестал печатать, раздраженно фыркнул и откинулся на спинку своего удобного кресла, впившись в Андера пронзительным взглядом.
– Ну давай посмотрим, что привело звезду следственного отдела в убогую нору скромного грешника.
– Вот это. – Инспектор бросил на стол коробку с диском.
– И что там? – Фернандо даже не шелохнулся.
– Кадр с камеры видеонаблюдения в плохом разрешении. А я несколько месяцев назад читал в одном из внутренних бюллетеней, что мы получили в распоряжение какую-то передовую программу для обработки изображений. Название не помню.
– GL3F, – апатично произнес мужчина, соединив руки в замок и положив их на колени.
– Точно. Мне нужно, чтобы ты обработал этим софтом картинку. На ней фургон с надписью на борту, но разобрать ее невозможно.
– Не знаю, насколько ситуация у вас срочная, Андер, но программа находится в Витории. Нужно подать официальный запрос, дождаться обработки… В лучшем случае ты получишь результат через две недели, – объяснил Фернандо, не спеша убирая диск в коричневый бумажный конверт размером с пол-листа.
– А я вот уверен, что ты управишься до завтра, – сказал Креспо, отодвигаясь на краешек стула.