Боже, о чём я думаю?
Как удивительно устроен наш мозг… это он, получается, пытается сделать всё, чтобы я не съехала с катушек, да? Чтобы сохранила разум? Или это начало безумия?
Платье, шляпка, туфли на шпильке… Где поминки справлять? Их же справляют?
Господи, деньги где взять? Это ж прорва денег!
Сколько сейчас стоят похороны?
Поворачиваюсь к Харди и повторяю вопрос.
Он вздыхает, вижу, как его челюсти сжимаются, раздуваются ноздри. Недоволен? Нет, а что я такого сказала? Это мой муж, и он… он возможно умер! Кто его будет хоронить? Не престарелые же родители? И не любовница… Хотя… с Ларки бы я содрала! Пусть хоть поминки оплатит, сучка! Из-за неё всё!
Так, Полине вроде будет положена пенсия, потеря кормильца же, да?
– Надь, не думай о деньгах, ладно? Я… я помогу тебе, можешь на меня рассчитывать.
– Рассчитывать?
Хлопаю глазами, а потом из них льётся поток слёз.
Боже, чем я это заслужила? Новый любовник готов оплатить похороны мужа! Какая прелесть…
Поворачиваюсь к нему, реву, слезы вытираю ладошкой.
– Лёш, ты… ты такой…
– Нормальный я, Надь, не реви. Успеешь еще… нареветься. И это… не надумай только себе ничего, ладно?
– А что я должна надумать? – искренне не понимаю, правда.
– Ну, что он из-за тебя, из-за нас… не думай, поняла? Потому что нифига это не из-за нас. Это его выбор.
– В смысле? – опять глазами хлопаю.
– В том смысле, что если бы не его потрахушки с твоей подругой, был бы он сейчас как огурец. Хотя, тоже не факт.
– Не факт, что?
– Надь, не загоняйся.
– Я не загоняюсь, я просто… просто не понимаю. Он же был здоровый мужчина? У него… нет, ну болела иногда голова, спина… зубы… Зубы вот хотел, импланты… а теперь, что, всё…
– Угу… без имплантов…
– Ты… тебе что, смешно? Смешно тебе?
Случайная догадка меня потрясает, я смотрю на Харди, который сейчас превратился в какого-то Венома – ужасное, отвратительное создание! Как он может? Как? Это же… Да, Серёжа гандон, но он мой гандон, и он умер! И как можно смеяться над смертью?
– Ты… ты… как тебе не стыдно! Останови машину!
Я неожиданно набрасываюсь на этого негодяя с кулаками, совершенно не думая о том, что он ведёт машину, а для него моё выступление, естественно, неожиданно, и он дергает руль в сторону и…
Боже, я слышу и чувствую скрежет и удар.
Приехали.
Сердце замирает, дыхание тоже, смаргиваю слёзы, смотрю на Алекса.
Господи, что я наделала!
– Лёш… я… прости, а?
– Прости? – он поворачивается на меня, его глаза горят огнём инквизиции, или нет, дурацкая фраза, конечно, но я в таком состоянии, что мне кажется – они горят. – Нет уж, Наденька, отрабатывать придётся.
– Что?
– Что слышала. Похороним твоего Гусара и сразу начнёшь.
– Ты… ты что, шутишь? – я реально в шоке от его слов.
– Какие уж тут шутки. Сиди, я посмотрю, что там.
– Сидеть? Я… подожди, мне же в больницу надо, там… там Серёжа…
– Надь, твоему Серёже уже всё равно.
– Ты серьёзно сейчас?
– Нет, шучу, конечно. Слушай, дай мне минуту, я разрулю ситуацию, если не разрулю – отправлю тебя на такси, хорошо?
Киваю заторможено.
Господи… какой ужас…
Сергей умер.
Я спровоцировала аварию!
Наверное… наверное это всё мне наказание, да?
За то, что я вот так…
Переспала с женатым, и вообще.
Стоп. Но я же… я не просто так переспала?
Конечно, не просто, Надя! Ты азартно трахалась с чужим мужиком всю ночь, во всех мыслимых позах, и позволила ему то, что даже мужу не позволяла!
Господи… Стыдно… или нет?
Не понимаю себя.
Боже, девочки, бабоньки, девоньки, что ж нам так сложно-то с вами, а?
Вот, мужики! У них всё просто!
У любовницы умирает муж, а он готов оплатить похороны. В аварию попал – разрулит и поедем дальше.
И пошёл. Разруливать.
А я даже не понимаю, что там произошло. Вроде зацепили того, кто двигался по соседней полосе. Чёрт…
Гусаров бы устроил мне истерику, орал бы благим матом, ругался. На говно бы изошёлся… Получается, не у всех мужиков просто?
У меня какой-то особенный экземпляр? Он еще и не у меня пока, так… просто секс. Просто офигенно вкусный секс.
Господи…
Смотрю через стекло как он стоит, спокойно выслушивая от жестикулирующего таксиста. Потом так же спокойно Харди жестом тормозит потерпевшего, достаёт из кармана бумажник. Он что, ему заплатит? Или что? И мы просто уедем? А вдруг тот напишет заявление, что мы скрылись с места ДТП? Такое же бывает? Я знаю. Да, у меня однажды сын знакомых так попал, вроде договорились, он уехал, а потом лишение прав и штраф.
Ох…
Зачем я так? Ну, подумаешь, муж умер…
Ой, нет… Что-то не то я говорю.
Выдыхаю. И стараюсь дышать спокойно.
Не мог Гусаров умереть. Не мог. Это ошибка. Эпидерсия какая-то.
Может… может позвонить ему?
Господи, куда звонить? На тот свет? В морг?
Но если это реально ошибка, ведь он ответит? Ответит же?
Лихорадочно копаюсь в сумке, достаю телефон. Руки трясутся.
Алексей как раз возвращается в машину, садится, смотрит на меня.
– Надя, всё нормально?
– Да… нет… да… Сейчас, подожди… помолчи…
– Можем ехать?
– Да, да, пожалуйста, да…
Гудки. Долгие. Гудки, которые на кишки мои наматываются. А потом я понимаю – вызов принят. Принят!
– Алло? Алло, Серёжа? Серёженька?
– Алло… – на том конце женский голос.
Подозрительно знакомый женский голос.
– Лариса?
Глава 43
Я в шоке. Нет, в ярости я!
Потому что Лара там, с трупом моего дражайшего супруга.
А еще потому, что дражайший супруг нифига не труп.
– В суд на них подать?
Харди головой качает, потом резко выруливает к парковочному карману, останавливается.
Молча выходит из машины, обходит её, открывает мою дверь.
– Что?
– Иди-ка сюда, давай.
Вытаскивает меня, открывает дверь заднюю.
– Садись.
– Лёш, зачем?
– Затем.
Сам залезает следом, блокирует двери, подтаскивает меня к себе, устраивая на коленях. Обнимает, берёт моё лицо в ладони.
– Расслабься, и получай удовольствие.
Слушаю и повинуюсь.
Да.
Расслабляюсь. Но настолько, что по лицу текут слёзы.
– Испугалась, да? Ну, поплачь, поплачь, бывает, не каждый день муж воскресает.
– Я… я его… её… их… у… у…
– Успокойся. Всё.
Не могу. Как?
Я, конечно, всё равно до конца не верила в его смерть, но всё-таки. Как так можно,