Вот и всё. И все остальные тоже. Она была твоим куратором. Она обманула Рота задолго до того, как добралась до тебя.
«Ты все еще не понимаешь», — сказал Лэнс, качая головой.
«Да, — сказала она. — Убийца. Человек, которого Рот послал убить Клариссу. Его нашли мёртвым две недели спустя. Ты пошёл за ним».
«Пошли за ним?»
У Сандры Шрейдер были доказательства. Она использовала их, чтобы убедить президента, что вы вышли из-под контроля.
«Шрейдер?»
«Директор АНБ».
Лэнс глубоко вздохнул. «Можно было подумать, что у неё есть более веская информация», — сказал Лэнс.
«Какая информация может быть лучше?»
«Я не пошел за человеком, который убил Клариссу».
«Лэнс, не нужно мне врать. Я тебя поддержу».
«Я не гнался за убийцей, Лорел. Я и есть убийца».
Вся кровь отхлынула от лица Лорел, и она побелела как привидение.
«Что?» — пробормотала она.
«Я человек, который убил Клариссу Сноу».
Её лицо было пустым, как лист бумаги, словно она не могла понять его слов. Затем её голова медленно начала трястись из стороны в сторону.
«Лорел», — сказал он, но она уже отступила от него.
«Что ты сказал?» — наконец спросила она.
«Ты слышал, что я сказал».
«Но… но как?»
«Таков был мой приказ, — сказал он. — Рот не знала, что носит моего ребёнка, но я знал».
«Тебе следовало сказать ему».
«Может быть, мне и следовало это сделать», — сказал Лэнс, — «но я старался быть хорошим солдатом».
«Что за мужчина?» — спросила она, все еще качая головой.
«Какой мужчина убьет собственного ребенка?» — спросил Лэнс, заканчивая за нее вопрос.
Она лишилась дара речи. От шока. Всё, что она могла сделать, — это просто смотреть на него.
«Я выполнил приказ, Лорел. Мне потребовалось время, но теперь я знаю, что не должен был этого делать. И клянусь, пока я жив, я больше никогда этого не сделаю».
4
Агата остановилась на заправке под Ригой и заправила бак. Она ездила на новом хэтчбеке Mercedes, но всё равно зашла на заправку и попросила механика. Она не хотела ехать в приграничный регион и нарваться на неприятности с машиной. Механик проверил масло и давление в шинах и продал ей галлон омывателя.
В магазине она сняла наличные в банкомате, не желая полагаться только на карты, и запаслась перекусами. Она взяла чипсы, шоколадный батончик и несколько сэндвичей из холодильника: один с начинкой из сливочного сыра, другой с ветчиной. Она также взяла газированную воду и большую чашку кофе.
Вернувшись к машине, она налила кофе в термос и поставила его в подстаканник. Всё остальное она положила на пассажирское сиденье рядом с собой. Она ввела в GPS координаты полицейского участка в деревне Зигури и выехала на шоссе.
Зигури находилась на крайнем северо-востоке страны, в районе густых лесов, где волки всё ещё бродили стаями, а жители деревни чаще носили винтовки, чем мобильные телефоны. Она не была уверена, что её мобильный будет работать, когда она приедет туда, поэтому позвонила своему капитану, Альфредсу Кузису, и оставила ещё одно сообщение.
Обычно она не бралась за подобные зацепки, не поговорив с ним предварительно, но сегодня она всё утро пыталась дозвониться до его мобильного, но он не отвечал. Она знала причину. Он был в коттедже с женой, а связь там была нестабильной даже в лучшие времена.
Агата знала это, потому что сама там была.
Только один раз.
Коттедж был прекрасен, одно из тех мест семейного отдыха, о которых, казалось, мечтал каждый в Риге, с собственным причалом и двухкомнатным лодочным ангаром для гостей, но визит оказался катастрофой.
Когда Агата только пришла в отдел, у неё были проблемы с Кузисом. Он насвистывал ей, когда она проходила мимо его стола, или ухмылялся, или отпускал неуместные комментарии. Однажды в архиве он прижался к ней сзади, когда она искала файл.
Он был значительно старше её. Ей было двадцать девять. Ему — сорок восемь. К тому же, он недавно женился, и вся эта ситуация вызывала у Агаты крайнее беспокойство.
Успешная карьера в рижском ведомстве национальной безопасности была и без того непростой для женщины, и Агата слишком много работала, чтобы позволить интрижке с начальником всё испортить. Особенно с таким уродливым типом, как Альфредс Кузис.
У него были деньги. Он старался это демонстрировать. Он носил дорогие костюмы и пользовался таким количеством лосьона после бритья, что его хватило бы для сравнения с отделом косметики в универмаге, но всё остальное в нём кричало о его посредственности.
По-видимому, он пришел к выводу, что Агате трудно приспособиться к городской жизни, и продолжал настаивать, чтобы она приехала в его коттедж в Озерном крае, чтобы отдохнуть от шума и суеты.
Это приглашение вызвало у нее неловкость, но он повторял его так много раз, что отказываться стало еще более неловко.
У нее были сомнения относительно его мотивов, но он все еще был ее командиром, и если она не сможет найти с ним общий язык, это будет иметь последствия для ее карьеры.
Она убедила себя, что его жена будет там, и не думала, что с этим может произойти что-то непредвиденное. Она даже подумала, что, возможно, встреча с женой поможет ей перевести отношения с Кузисом на более профессиональную основу.
Итак, однажды в пятницу после работы она купила несколько бутылок дорогого вина, собрала сумку для уикенда и отправилась на машине в коттедж.
С самого её появления жена Кузиса, ровесница Агаты, которая, судя по всему, немного подрабатывала моделью в старших классах, обращалась с ней как с заклятыми врагами. Она так боялась, словно Агата была какой-то искусительницей, вознамерившейся соблазнить Кузиса и увести его, что совершенно сошла с ума.
Агата смущённо слушала их разговор из огромной гостиной, у пылающего камина, откуда открывался потрясающий вид на одно из красивейших озёр региона. В это же время на кухне Кузис и его жена громко спорили.
Кузис утверждал, что произошла какая-то путаница. Он сказал, что планировал, что Агата придёт со своим спутником. Агата отчётливо помнила, как он следил за тем, чтобы она никого не взяла с собой.
Так или иначе, жена умчалась на огромном BMW Кузиса, а Кузис выругался и разбил несколько тарелок, прежде чем выбежать из дома и погнаться за ней.
Агата воспользовалась возможностью сбежать и, вернувшись на работу в следующий понедельник, они с Кузисом ни словом не обмолвились обо всем инциденте.
Какое-то время всё было