— Абсолютно, — твёрдо ответил я. — Более того — я уверен, что справишься лучше, чем кто-либо другой. У тебя есть знания, опыт, страсть к своему делу. Всё остальное — организация, управление, обучение — придёт с практикой.
Он задумчиво кивнул:
— А что именно мне нужно будет делать? Какие обязанности?
— Во-первых, — я начал перечислять, загибая пальцы, — организация самой клиники. Иван Дмитриевич выделит здание — бывший купеческий особняк. Его нужно будет переоборудовать под больницу — операционные, палаты для пациентов, кабинеты для приёма, помещение для хранения лекарств и инструментов, комната для лекций.
Ричард слушал, кивая.
— Тебе нужно будет определить, что где разместить, какое оборудование понадобится, какие инструменты закупить. Я помогу с техническими аспектами — например, с вентиляцией операционной, с освещением. Но медицинская часть — это твоя зона ответственности.
— Понятно, — он достал из кармана небольшую записную книжку, начал делать пометки.
— Во-вторых, — продолжал я, — подбор персонала. Нужны будут врачи, медсёстры, санитары, аптекарь. Ты должен будешь их собеседовать, оценивать их квалификацию, решать, кого брать, а кого нет.
— Это… это ответственно, — пробормотал Ричард.
— Очень, — согласился я. — Но ты военный врач. Ты привык принимать решения в критических ситуациях, когда от твоего выбора зависят жизни. Это не сильно отличается.
Он кивнул, продолжая писать.
— В-третьих, — я встал, подошёл к окну, — собственно медицинская практика. Ты будешь принимать пациентов, проводить операции, использовать эфир. Но — и это важно — ты будешь делать это не в одиночку, а с присутствием других лекарей, которые будут учиться, наблюдая за тобой и даже вместе будете оперировать.
— Как в университете, когда профессор оперирует, а студенты смотрят? — уточнил Ричард.
— Именно так, — подтвердил я. — Только твои студенты будут уже практикующими лекарями, которые хотят освоить новые методы. Ты будешь объяснять каждый шаг, отвечать на вопросы, показывать тонкости.
Ричард задумчиво кивал, всё больше втягиваясь в идею.
— И в-четвёртых, — я повернулся к нему, — регулярные лекции. Раз в неделю или две ты будешь собирать лекарей и рассказывать им о чём-то важном — анатомии, хирургических техниках, использовании эфира, гигиене. Можешь приглашать других специалистов читать лекции. Цель — создать место, где медицинские знания не просто хранятся, а активно распространяются.
Ричард закрыл свою записную книжку, посмотрел на меня:
— Это действительно амбициозный проект. Но…
— Но что? — мягко подтолкнул я.
Он вздохнул:
— Но я иностранец. Англичанин. В России не все хорошо относятся к англичанам, особенно после всех этих войн. Не помешает ли это?
Я усмехнулся:
— Ричард, ты действительно думаешь, что кого-то волнует твоё происхождение, если ты спасаешь жизни? Когда человеку нужна помощь, ему всё равно, откуда врач — из Англии, Франции или с Луны. Главное, чтобы он был хорошим врачом. А ты — хороший врач.
Он слабо улыбнулся:
— Спасибо за доверие, Егор Андреевич.
— Не благодари, — отмахнулся я. — Просто делай своё дело. И помни — ты не один. Я буду помогать, Иван Дмитриевич обеспечит всем необходимым, найдём толковых людей в помощь. Это будет командная работа.
Ричард встал, протянул мне руку:
— Хорошо. Я согласен. Попробую.
Я пожал его руку в ответ:
— Не просто попробуешь — ты справишься. Я в тебе уверен.
Он кивнул, всё ещё немного нервничая, но уже с решимостью в глазах:
— Когда можно будет увидеть это здание? Начать планировать?
— Иван Дмитриевич сказал, что через пару дней оформит документы, — ответил я. — Как только всё будет готово — поедем смотреть. А пока можешь начать составлять список того, что понадобится. Инструменты, лекарства, оборудование.
— Сделаю, — пообещал Ричард.
— Ещё один момент, — добавил я. — Я хочу, чтобы в клинике была не только хирургия. Нужно место для акушерства, для терапии, для лечения детей. Универсальное медицинское учреждение.
Ричард кивнул:
— Это правильно. Чем шире спектр — тем больше пользы.
Мы ещё немного поговорили о деталях, потом Ричард откланялся, сказав, что хочет начать составлять планы прямо сейчас. Я проводил его взглядом, довольный результатом разговора. Первоначальный испуг прошёл, теперь он был полон энтузиазма.
Я вернулся к столу, сел в кресло. День выдался продуктивным — и работа на заводе началась, и с эфиром договорились, и Ричард согласился возглавить клинику. Оставалось только воплотить всё это в жизнь.
Вечером мы собрались за ужином всей семьёй — я, Машенька, бабушка, няня Агафья. Ричард тоже присоединился к нам, что было не совсем обычно — обычно он ужинал отдельно. Но сегодня я пригласил его, хотел, чтобы он чувствовал себя частью нашей семьи.
— Ну, Егорушка, — начала бабушка, зачерпывая щи, — рассказывай. Чего нового?
Я рассказал вкратце о планах по производству эфира и организации клиники. И, что Ричард согласился возглавить клинику.
Бабушка одобрительно кивала:
— Вот молодец, внучок. Дело делаешь, людям помогаешь. А ты, Ричард, — обратилась она к англичанину, — тоже молодец. Не испугался такой ответственности.
Ричард слегка покраснел:
— Спасибо, Прасковья Никитична. Я постараюсь оправдать доверие.
— Оправдаешь, оправдаешь, — махнула рукой няня Агафья. — Вон как ты за Машенькой нашей смотришь — внимательно, заботливо. Значит, и в больнице своей справишься.
После ужина я поднялся к себе в кабинет, хотел ещё раз просмотреть чертежи паровой машины. Та, что сейчас работала в Уваровке, была пробной версией — функциональной, но не идеальной. Я хотел её усовершенствовать, сделать более эффективной.
Основные проблемы были две. Во-первых, нужно было как-то возвращать отработанный пар обратно в котёл. Сейчас он просто выходил наружу, а это означало потерю воды и тепла. Если сделать систему конденсации — пар охлаждается, превращается обратно в горячую воду и возвращается в котёл — можно было бы значительно сократить расход воды и топлива.
Во-вторых, сам нагрев воды был не очень эффективным. Большой котёл с водой прогревался долго, потому что огонь нагревал только дно. Нужно было увеличить площадь контакта воды с нагретой поверхностью.
Я сидел за столом, набрасывая схемы, когда в дверь постучали. Я поднял голову— на пороге стояла Машка с чашкой горячего чая.
— Принесла тебе, — улыбнулась она, входя. — А то сидишь здесь, небось, забыл про всё на свете.
Я улыбнулся в ответ, принимая чашку:
— Спасибо, солнышко. Ты права, увлёкся.
Она заглянула через моё плечо на чертежи:
— Это что, твоя паровая машина?
— Да,