– Мне бы твою уверенность.
– Все просто, моя уверенность основывается на убеждённости, что твоя Таша…
– Ты в который раз называешь ее мой, прошу, не надо.
– Как скажешь. Я убеждена, что Таша переписала их паспортные данные и номера кредиток.
Воронов лишь покачал головой. А, между прочим, я оказалась права. Когда мы осматривали кабинет Натальи, в большой тетради я обнаружила скрупулезно занесённые данные. А также ровные столбики цифр расходов и доходов.
– А центр приносил неплохую прибыль, – заметила я.
– Ты говоришь это с одобрением, – заметил Андрей, он стоял в дверях, почему-то считая зазорным копаться в чужих вещах и даже сунул руки в карманы от греха подальше.
– Конечно, сперва с твоих слов я представляла какую-то блаженную, а на деле она оказалась деловой женщиной. Не понимаю, куда ты смотрел, она очень выгодная партия.
– Не начинай.
– Хорошо, и не буду. – Я захлопнула толстую тетрадь, намереваясь изучить её позже. – Сейчас опечатаю тут всё. И едем к вашей этой ведьме.
Конечно, я сказала «вашей», но в животе словно бултыхнулась льдинка. Были у меня предположения насчёт личности этой самой ведьмы, которую зовут Ола, и эти предположения мне не нравились. Но мне вообще мало что нравится.
Уже покидая центр «Крыло птицы» я заметила информационный стенд со всякой рекламной чепухой, расписанием занятий и QR-кодом, отсканировав который, я попала на официальную страницу центра в соцсетях. Там была куча фотографий погибшей, видеозаписи медитации, праздники, какие-то мастер-классы, обеды, ужины, ночные купания. И почти на каждой Наталья Семёнова.
– Блин, ее жизнь была интереснее, чем у иных двадцатилетних, – сказала я, садясь в автомобиль. – Ещё немного и я начну ей завидовать и, возможно, где-то понимать ведьму, которая навела на неё порчу.
Не знаю, насколько колдовство выгоднее, но домик у местной ведьмы оказался немаленьким. Построенный в старом стиле, массивный, двухэтажный, бревенчатый с узкими окнами, похожими на бойницы. А ещё он был мне очень хорошо знаком. Черт!
На миг меня даже отбросило в прошлое, и я снова услышала крик:
– Миа, ну что ты возишься, давай быстрее! – А потом словно увидела, как одна черноволосая девочка подбежала ко второй, схватила её за руку и потащила куда-то вглубь сада.
Я тряхнула головой, заставляя себя отбросить воспоминания.
– Тут хорошо осаду держать, – прокомментировал увиденное Воронов. Я не стала отрицать, так как возможно, именно для этого этот дом когда-то и строился.
Мы поднялись на крыльцо, я нажала на кнопку звонка. Подождала, а потом нажала снова. Никто не спешил открывать толстую дубовую дверь.
– Видимо придется перенести визит, – констатировал мой водитель.
– Обычно у таких домов терраса строится не спереди, а сзади, – сказала я, обходя дом по периметру.
– Ты здесь уже бывала? – удивился Андрей, увидев деревянный настил позади строения.
– Старые дома все очень похожи, – уклончиво ответила я. – Видишь эту покатую крышу с чуть загнутыми внутрь углами? – Он кивнул. – Это традиционный стиль для местных, так строили наши деды и прадеды. – Я замолчала, заметив стоящую на террасе женщину, и почувствовала странное беспокойство.
– Я думал, твои предки строили юрты.
– И пасли коз? – поинтересовалась я, разглядывая профиль одетой во все белое женщины, которая казалось никак не отреагировала на наше самовольное вторжение.
– Как минимум северных оленей, – улыбнулся он, переводя взгляд на главную ведьму острова, которая по-прежнему смотрела на море, совсем как я недавно.
Я выдохнула и тихо произнесла:
– Привет, Ола.
– Давно не виделись, Миа, – ответила та и повернулась.
У неё было очень красивое лицо, лицо из тех, что не забываются.
Я сталкивалась с разным отношением к коренным народам севера, знала, что многие не горели желанием видеть нас в качестве членов семьи. Но была и обратная ситуация. На острове жили семьи, которые наотрез отказывались родниться с пришельцами с большой земли. Такой была семья Олы.
Ведьма была красива той резкой северной красотой, что зачастую кажется пришельцам с большой земли отталкивающей. Иссиня черные прямые волосы, так похожие на шелк, широкие скулы, полупрозрачная кожа, раскосые миндалевидные глаза. У меня никогда не было такого разреза, наверное, из-за матери славянки, а у того же Станислава глаза вообще европейские, а у Ривы вьющиеся волосы. Поколение за поколением кровь смешивалась. Но только не в этой семье. Всего несколько фамилий на Кихеу могли похвастать такой древней чистотой островной крови. Я бы назвала это путём в никуда, но… Это не моё дело и не мой выбор.
– Вы знакомы? – удивился Андрей.
– Много лет, – ответила Ола. – Я думала, ты никогда не вернёшься на остров, даже предсказывала это. Видимо, хреновая из меня колдунья.
– Мы учились в одном классе и пять лет просидели за одной партой, – ответила я Андрею.
– Я прикрывала её перед Дьярви, когда она отправилась на свое первое свидание. – Женщина улыбнулась.
– Могла бы и не вспоминать об этом кошмаре, – заметила я, слышать, как она называет отца по имени, было немного непривычно. – Когда ты успела стать главной ведьмой острова?
– Ты же знаешь, у меня это наследственное, – сказала она. Показалось или она едва сдержала улыбку? – Мои мать и бабка…
– Твоя мать была акушеркой в больнице, – возразила я.
– А моя бабка акушеркой и ведьмой. Помнишь её дом? – спросила женщина, поворачиваясь к бревенчатой стене.
– Помню, – честно сказала я и без паузы спросила: – Ты враждовала с Натальей Семёновой? У неё центр чуть ниже по дороге.
– Я знаю, кем была Таша. И если нашу взаимную неприязнь можно назвать враждой, то мой ответ: да.
– Причина?
– А разве непонятно? – Ола дернула плечом. – Она дурила туристам головы.
– И уводила у тебя клиентов?
– Можешь считать и так. – Она снова посмотрела на море.
– Она помогала людям, – влез Воронов.
– Да, я уже слышала сказку о её бескорыстии и доброте, – в голосе старой подруги послышалось раздражение. – Она помогала людям бесплатно: медитации, мастер-классы, беседы по душам – все это прекрасно и абсолютно безвозмездно. А вы знаете, что она сдавала