— Спокойно. С ним всё хорошо.
Я кивнула, на ватных ногах подошла к бассейну и позвала:
— Санька!
Сын сперва вынырнул, потом заморгал, потом стащил очки для плавания, увидел меня и выдал одну из своих лучших улыбок, которые я так любила.
— Мама! Смотри, я научился задерживать дыхание! — И словно в доказательство этого натянул очки и снова погрузился в воду по макушку.
А мне больше всего хотелось вытащить его из этого чёртова бассейна и прижать к себе. Но я знала, что этим только напугаю сына. Поэтому пришлось сдержаться. Это было очень сложно.
— Лена, что случилось? — раздался голос свекра.
Я обернулась. Валентин Иванович стоял на крыльце дома и хмурился.
— Что вам рассказал этот охранник? Что он вообще такого мог сказать, что вы кинулись сюда со всех ног, словно за вами черти гнались? — с тревогой спросил он.
— Валентин Иванович, вы ведь знали, что Ромка вам не родной? — спросила я прямо. Наверное, сыграло роль волнение за сына. Нервы были ни к чёрту, и я совершенно не собиралась миндальничать. Слишком много всего произошло, слишком много людей погибло, и когда гипотетическая опасность нависла над моим Санькой, все словесные реверансы просто вылетели у меня из головы.
— Конечно. Примерно с тех пор, как он перешёл в пятый класс, — честно ответил Валентин Иванович, а потом сказал: — Идёмте все в дом. Такие разговоры не для детских ушей.
— Мама, скажи классно? — выкрикнул вынырнувший Сашка.
— Офигенно! — вместо меня ему ответил Матвей, а я нашла в себе силы кивнуть и улыбнуться.
— Тогда я покажу Пашке и Миле. Вот они обзавидуются, — сказал сын, вылезая из бассейна и подбегая к соседскому забору: — Тетя Аня, а Пашка выйдет? — прокричал он.
Что осветила соседка я не разобрала, так как мы последовали за свекром сначала в дом, а потом в его кабинет, где он устало опустился в рабочее кресло, сперва внимательно посмотрел на меня, потом на Матвея, потом на его руку, которую мужчина всё ещё держал у меня на талии. Посмотрел, но ничего не сказал.
— Из Литовых, как я понимаю? — спросил его Валентин Иванович.
— Правильно понимаете, — ответил Матвей.
— Так вы знали? — всё ещё не веря, спросила я.
Хотя больше всего на свете мне хотелось выйти из этого кабинета, вернуться на задний двор, вытащить Саньку из бассейна, запихнуть в автомобиль и поехать домой. А там забыть обо всей этой истории, собаках, Литовых, подмене детей и прочем. Я просто хотела жить со своим сыном тихо и спокойно.
— Да, знал. Как-то раз в школе Ромке задали по биологии домашнее задание. Что-то вроде: «Какая группа крови будет у ребёнка, если у мамы первая, у папы вторая? Написать все варианты». Вариантов-то, к слову, совершенно не так много. Мы это задание благополучно сделали. Но у меня почему-то всё время в голове вертелась эта задачка. Я даже не сразу понял почему. А всё потому, что у меня вторая группа крови, у Светланы тоже вторая, а вот у Ромки…
— Четвёртая, — шёпотом сказала я.
— И у меня четвёртая, — добавил Матвей.
— Именно. Я тогда чуть не спятил. Несколько ночей лежал без сна и пялился в потолок, не знал, что мне делать. А потом… — Он выдохнул, посмотрел в окно и добавил: — А потом я устроил Светлане допрос. Очень некрасивый, очень некультурный, высказал ей все претензии. И даже не сразу понял, что она теперь в таком же ужасе, как и я. Естественно, встал вопрос об анализе ДНК. Но в нашем городишке его не делали. Нужно было ехать в столицу, да и стоило очень недёшево. Но мы бы всё равно поехали.
— Поехали бы? — спросила я и обернулась, когда услышала смех Сашки. Всё хорошо, он купается на заднем дворе.
— Об этом узнала Анна. Именно она принимала роды у моей жены. Узнала и всё нам рассказала. Рассказала о подмене, рассказала о том, что наш настоящий сын мёртв. Плакала, просила прощения.
— И вы простили? — уточнил Матвей, когда я встала и всё-таки подошла к окну, чтобы видеть сына. Он продолжал купаться, а рядом с ним в бассейне плескалась девочка с двумя косичками. Значит, его друзья уже прибежали.
— Не сразу, — честно ответил свёкр. — Но потом… Потом я понял, что всё равно никому не отдам Ромку. Он мой сын, неважно, по крови или нет. Я воспитываю его с младенчества. Он мой. И как только я это понял, всё стало на свои места. Больше мы об этой истории не заговаривали. Мы решили просто жить и быть счастливыми. Надеюсь, вы нас не осуждаете.
— Нет, не осуждаем, — ответила я и спросила: — А как об этом узнал Ромка?
— Узнал? — с некоторой досадой переспросил свёкр. — Понятия не имею. До сегодняшнего дня я думал, что он об этом ни сном ни духом.
— Он был у Анны за несколько дней до первого убийства, — сказал Матвей. — И она ему всё рассказала.
— Все это мне не нравится. Вырисовывается очень нехорошая картина, — покачал головой Валентин Иванович, — особенно если Ромка узнал о том, что он отпрыск Литовых.
Он перевёл взгляд на меня, несколько секунд смотрел, как я нервно дёргаю руками, как не свожу глаз с Сашки, посмотрел и моментально всё понял. Он не был дураком.
— Уж не в главные злодеи ли вы меня записали? — с некоторой тревогой спросил он. — И именно поэтому примчались сюда так, словно за вами черти гонятся?
— Валентин Иванович… — начала я.
— Ну точно, — констатировал он. — Вы подумали, что я, узнав, что Ромка мне не родной, решил отомстить Литовым, всему миру в придачу, а заодно и собственному внуку, — с горечью сказал он. — Ленка, ну, право слово… Я даже не знаю, быть мне польщённым или оскорбиться.
— И вот я тоже не знаю, — сказала я, посмотрела свекру прямо в глаза и добавила: — Санька — это всё, что