Проходящий мимо слуга попытался обратиться к Айдену, но тот не ответил. Он не должен останавливаться. Не может. Если сейчас он остановится, придётся задуматься о том, что происходит, а он не готов. Но ему хотелось крушить, делать хоть что-то… как будто это имело вес, что-то значило для безразличной болезни.
Айден и не заметил, как добрался до дальних комнат. Отдал короткие распоряжения не задумываясь, и пришёл в себя, оказавшись в комнате один на один с Роджером Капеллом.
Конечно же, ходили слухи, что в императорском дворце есть казематы, где скрыты особо опасные преступники. Император охотно поддерживал славу тёмных подвалов, но туда никого не сажали уже лет пятьдесят. Точнее, хранили в прохладе продукты для кухни, вина, но для преступников существовала городская тюрьма.
Во дворце оставалась Башенная комната. Обустроенная вдали от покоев и гостиных, действительно в угловой башне. На верхних этажах расположились жилые комнаты гвардейцев. А вот нижняя была оставлена для преступников, с которыми императорская семья желает поговорить лично до того, как отпустить или отправить в тюрьму.
Окон не было, мебель скудная, только софа, несколько кресел, столик да камин. Около него сидел Роджер Капелл. При виде принца поднялся и церемониально поклонился. Высокий, худой, одетый в тёмный костюм, наверняка его выдернули со службы в Департаменте городского планирования.
– Ваше высочество, – сухо сказал Капелл. – Не совсем понимаю, зачем я здесь. Возникло недоразумение…
Слушать Айден не хотел. Все бессмысленные расшаркивания и оправдания. Прошло то время, когда Айден ощущал себя храмовым мальчиком и боялся собственной силы, теперь она стала продолжением его самого, его воли, его эмоций.
Принц поднял тени, направил их, тёмный вихрь сбил с ног бывшего мужа Лорены, протащил несколько метров и пригвоздил к стене. Айден чуть двинул пальцами, и тени подняли Капелла выше, его ноги перестали касаться пола, а тёмные пульсирующие жгуты стиснули тело.
Он попытался что-то сказать, но Айден не слушал. Подошёл и направил тени поднять руку пленника. На мизинце красовалось кольцо-печатка, и пчела в точности повторяла сургучный оттиск на посланиях, пришедших поэтическому собранию.
– Это был ты, – сухо сказал Айден. – Ты написал письма. И не потрудился скрыть печать.
– Ваше высочество, я правда не понимаю, о чём речь…
Айден поднял голову и взглянул точно в глаза Капелла. Тот поперхнулся фразой, уставившись на принца, увидев в его лице что-то, что привело в ужас больше, чем стиснувшие его тени.
– Пчела.
– Безделушка, – оправдывался Капелл. – Подарок друга, наш тайный знак. Я не понимаю…
Тени откликались Айдену, охотно подчинялись его желаниям. Николас считал их мягкими и уютными, заворачивался, как в плед, даже в Академии не боялся, а засыпал, укутавшись в них. Тогда Айден хотел, чтобы его тени были уютными.
Сейчас тьма обернулась лезвием острее металла. Оно прошлось по вздёрнутой руке Капелла, а тот не сразу понял, что произошло. Боль докатилась до него, он завопил, дико, срываясь на хрип, из места, где мгновение назад был палец, хлестанула кровь.
Наклонившись, Айден поднял отрезанный мизинец с надетым на него кольцом. Вопль Капелла оборвался, когда тени залепили ему рот, глаза бешено вращались под невнятное мычание.
– Это был ты, – тускло повторил Айден. – И у тебя ещё девять пальцев.
Мычание прекратилось, хотя Капелл продолжал безумно вращать глазами. Дав ему время подумать, Айден убрал тени со рта. Лицо Капелла невероятно побледнело, он пытался что-то сказать, но вышли невнятные звуки, а после он то ли выдохнул, то ли простонал:
– Мюррей! Мюррей выспросил о Лорене, обо… всех. Его интересовали друзья принца. Надо было угрожать вам!
– Угрожать? – спокойно переспросил Айден. Он так переспрашивал советников, когда они несли чушь.
– Вы должны были испугаться! Ты должен был испугаться! Я не собирался ничего делать!
– «Поэтическому обществу Обсидиановой академии пора снова собраться. Где ты будешь, когда придёт чёрная гниль?» – процитировал Айден. – Угроза?
– Да, да!
Айден решил спросить, зачем, но для верности стоит лишить Капелла мизинца на другой руке. Тени сработали быстро, на этот раз Айден поднимать палец не стал. Залепил пленнику рот, дав прокричаться, мазнул взглядам по лужицам крови на полу. Когда Капелл перестал всхлипывать, убрал тени и спросил:
– Зачем?
– Я н-н-не знаю! Я р-р-рассказал о вашей группе. В-в-всё! Написал п-п-письмо…
– И что ты рассказал?
Капелл всхлипнул, его бледное лицо было залито слезами. Он заикался, и его бормотание невнятно смазывалось, но Айден разобрал.
– Ничего, Бездна, ничего… т-т-только то, что ближе всего к принцу б-б-брат и Харгроув. Н-н-н-напугать близких принца, н-н-н-напугать, вот и всё… то письмо…
– Что ж, теперь напуган ты, – ровно сказал Айден. – Что он тебе предложил?
– П-п-помощь… с застройкой…
Департамент городского планирования, махинации с вовремя сгоревшими и отстроенными кварталами. Всё происходило под контролем Торгового синдиката.
– Ты продал бывшую жену, ты предал корону.
Захотелось лишить Капелла руки целиком, но Айден сдержался. Бессмысленная жестокость, к тому же угроза принцу равнялась измене, а наказание за это строгое. Капелл получит своё. Айден узнал всё, что хотел. Пока не понимал до конца, но убедился, к кому стоит наведаться.
И поговорить.
Развернувшись, Айден вышел из комнаты, забирая тени и слыша, как грузно за его спиной шлёпнулся Капелл. В коридоре Айден приказал вызвать лекаря для задержанного и подготовить экипаж.
Он замер на миг в нерешительности, не зная, стоит ли вернуться к Николасу… но Айден не мог совладать с болезнью. Он не хотел оставаться наедине с мыслями, он жаждал действовать. Делать что-то, что в его власти.
Как будто стоит принести голову Мюррея, и это излечит Николаса.
Но если Мюррей стоял за всем, у него может быть эликсир, излечивающий гниль. Если придётся отрезать ему руки и ноги, чтобы достать лекарство, Айден это сделает.
Он не помнил толком, как садился в экипаж и ехал по улицам Кин-Кардина. Но тени клубились у его ног, свивались вокруг запястий, не тёплые и не убаюкивающие.
Наиболее грозное оружие Мархарийской империи. Как и сам Айден.
Отвернувшись, Айден бездумно пялился в окно, ловя чернильные росчерки теней в газовом свете фонарей, первые робкие капли дождя. Стоило взять себя в руки, собрать тени и не позволять им просачиваться в мир, но Айдену казалось, так проще. Разделить со всем миром то, что чувствовал сейчас он сам.
Что угодно, лишь бы не смотреть на пустое место напротив, где устраивался Николас, когда ездил в экипаже.
А ведь Айден мог встретиться с ним сразу, как Николас приехал