Я вообще не хотела выходить замуж.
Добровольно согласиться на интимные прикосновения другого человека.
Твердое «нет».
– Самое интересное, – продолжала врач, не обращая внимания на мое душевное расстройство. – Они добавили пункт, в котором перечислили все десять Хтонических представителей, и указали, что им запрещено связывать себя клятвами только с перечисленными в списке Хтониками. Лидеры Хтоников не готовы были пропускать закон, если он полностью ограничивал их браки друг с другом. Так что Федерация согласилась на компромисс и добавила «только». В любом случае им придется вступать в брак с Олимпийцами.
Она насмешливо фыркнула.
– На самом деле это не имеет значения. Следующее поколение Хтонической крови будет разбавлено Олимпийской. Они не смогут выкрутиться. Федерация утверждает, что закон принят для борьбы Спарты с бесплодием, но все знают, что на самом деле он призван заставить Хтоников вступить в союз с Олимпийцами. Это гениально.
Она снова попыталась убрать упавшие мне на лоб пряди, но я отпрянула от ее руки.
Она прищурилась.
– Что ж, – вздохнула она. – Я пыталась тебе помочь.
Собирая вещи, она пробормотала себе под нос: «Пусть ты и грязный брошенный мут».
Как коротка бывает дружба.
– Будьте осторожнее, – поспешно сказала я, крепко сжимая простыни. – Они могут вам навредить.
Она насмешливо хмыкнула:
– Ты ничего не знаешь о методах Великих Домов. В опасности тут только ты.
Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату вошли мои наставники.
Врач подскочила, коротко вскрикнув.
– Рада помочь великим Домам, – сказала она, поклонившись мужчинам. – Прошу рассказать Дому Аида об услуге, оказанной великим Хтоническим Домам, а Ассамблее смерти сообщите, что, если они когда-нибудь…
– Убирайся, – оборвал ее Патро. Он держался подчеркнуто холодно, как и Ахиллес, который стоял рядом с ним, скрестив руки на груди. В его пурпурных глазах читалась явная угроза.
Меня захлестнуло чувство вины. Что ж, я пыталась ее предупредить.
Она охнула и бросилась прочь.
– Неро, убирайся из комнаты, – огрызнулся Патро на волка Ахиллеса, и тот нехотя поплелся прочь, напоследок одарив меня недоверчивым взглядом.
– Пэпэ, ты тоже, – добавил он, и пантера повиновалась.
Мы остались втроем.
Наедине.
Спасите.
Глава 7
Обсуждение стратегии
Алексис
– Я пытался оттереть часть крови, но решил, что ты не захочешь, чтобы кто-то мыл тебя, пока ты без сознания, – сказал Патро, и Ахиллес скрестил руки, стоя рядом с ним. – Поэтому простыня до сих пор грязная.
Он сказал что-то… доброе?
– Спасибо. – Я приподнялась на подушках. Чувствовалась неловкость.
Может, он не такой уж и плохой? Может, они пошутили насчет убийства врачей, а я просто драматизирую…
– Пахнешь и выглядишь ты отвратительно. – Патро указал на дверь на другом конце комнаты. – Помойся и приведи себя в порядок, наконец. Рядом с тобой невозможно находиться. Твой отвратительный вид позорит наши Дома. Будь ты наследницей, Лидеры попадали бы в обморок от ужаса, увидев, какое ты позорище.
Я поспешила с выводами. Он воплощение зла.
– И постарайся не поскользнуться и не сломать себе шею, – добавил он. – Не доставляй нам неудобств.
Попытаться целенаправленно умереть в душе. Принято.
Я ждала, когда они уйдут, прижав простыню к груди.
Патро прищурился.
– Все ясно? – спокойно спросил он.
– Абсолютно, – прошептала я. По какой-то причине в разговоре с ним я не могла держать язык за зубами.
– Хорошо.
– Отлично.
– Замечательно.
– Б-бесподобно.
– Шикарно.
– Превосходно.
Ахиллес схватил Патро за локоть и вывел из комнаты, прежде чем тот успел возразить. Когда дверь захлопнулась, я со вздохом откинулась на подушки.
Самое противное, что Патро был прав. Волосы были измазаны в крови, чувствовала я себя отвратительно. Мне однозначно нужно было помыться.
– Никс, – прошептала я в тишину комнаты.
Шелковая подушка на дальнем краю кровати зашевелилась.
– Что? – спросила Никс.
– Хочешь искупаться? – спросила я, потому что знала, как сильно ей нравилось, когда я обливала ее колодезной водой в жаркие летние месяцы.
– Хочу ли я искупаться? – насмешливо переспросила она. – Что за глупый вопрос? Конечно, хочу.
Час спустя я стояла на дрожащих после долгого лежания ногах под водопадом горячей воды. Невидимая змея обвилась вокруг шеи, в голове звучала классическая музыка, а с потолка и стен лилась вода.
Это было божественно.
На глаза набежали слезы, когда я смогла наконец оттереть въевшуюся за много лет грязь.
Судя по радостным звукам, которые издавала Никс, она разделяла мой восторг. На полочках стояло множество бутыльков, назначения которых я не знала, потому что мы с Чарли годами обходились украденным куском мыла.
Чарли.
Мое сердце сжалось от боли.
Мне хотелось кричать, чтобы наставники выяснили, все ли с ним в порядке, но я понимала, что им не было никакого дела до обычного человека. Всего неделю назад я сражалась насмерть на арене, убивая десятки парней, а зрители рукоплескали, несмотря на то, что убивали их сородичей.
Я была не готова рисковать безопасностью Чарли.
Ему уже исполнилось восемнадцать, и он знал, как постоять за себя.
Но он совсем один, и он скучает по тебе.
Душ закружился. Музыка стихла. Мне стало труднее дышать. Я уперлась ладонями в согнутые колени, едва сдерживая рвотный позыв.
– Дитя, что случилось? – спросила Никс.
– Чарли, – выдохнула я. В груди жгло от начинающегося приступа паники.
Никс успокаивала меня, нашептывая, каким сильным и способным был мой младший брат, пока я снова не смогла нормально дышать.
Вслепую я схватила с полки одну из бутылочек и вылила содержимое на волосы и тело.
Запахло мятой.
Я терла изо всех сил.
Оттерев кровь и грязь, я принялась соскребать с рук невидимые хлопья тумана. Он все еще цеплялся за меня, коварный и холодный. Я слышала шепот голосов. Мать умерла, потому что ты…
– Все отмылось. Успокойся, Алексис, – голос Никс вернул меня к реальности.
Оба предплечья были покрыты красными полосами.
Иллюзии все еще одолевали меня, и на секунду мне показалось, что под кожей распространяется яд.
Я взвыла.
– Приди в себя, женщина! – крикнула Никс.
Я тяжело вдохнула, взяла себя в руки и выпрямилась.
– Что бы я без тебя делала?
– Мучилась, – сказала Никс.
Я откинула голову назад и закрыла глаза.
– Никс, я могу разговаривать с тобой из-за моего дара?
Она скользнула мне на шею.
– Во время разговора, – медленно спросила она, – ты чувствуешь приятное покалывание в голове, похожее на эйфорию?
Я выдохнула, разбрызгав во все стороны стекающую по губам воду.
– Нет. – Я чувствовала лишь сокрушительное отчаяние.
– Значит, это не твой дар.
Я открыла глаза и уставилась на брызги.
– Тогда какой он?
– Дитя,