Откинув голову назад, я прошептала:
– Я не хочу так жить. Я просто не могу.
Я сжала запястья, пытаясь подавить фантомные боли.
Жизнь наконец-то должна была стать лучше. Не хуже.
Я не должна была страдать.
Больше не должна была.
У меня не получится.
– Это временно. – Никс языком слизала дорожку слез, бегущую по моим щекам. – Справься ради Чарли. Он ждет, когда его старшая сестра вернется домой. Не подведи его.
Я шумно вдохнула и спрятала лицо в ладонях.
Мой младший брат жил в лесу. В страхе и одиночестве.
Возьми себя в руки, женщина.
Я громко напевала, прижав ладони к глазам, и пыталась сосредоточиться на умиротворяющей мелодии.
Время шло.
Неглубоко дыша сквозь зубы, я обхватила пальцами татуировку «Ч+А».
– Я смогу, – прошептала я.
– Да, – согласилась Никс. – Ты сможешь. У тебя получится.
Вытерев туалетной бумагой слезы и сопли с лица, я встала и медленно проковыляла назад в класс.
Когда я рухнула на свое место, профессор Август открыл было рот, чтобы сказать что-то по поводу моего затянувшегося похода в туалет. Наши взгляды встретились, и он закрыл рот, стиснув челюсти. К счастью, он ничего не сказал.
Что бы он ни увидел на моем лице, это заставило его замолчать. Но он нахмурился и поджал губы, как будто был расстроен.
Я вытерла слезу, покачиваясь на месте.
Он украдкой поглядывал на меня до конца урока. С течением времени выражение его лица становилось все угрюмее, пока не превратилось в темное облако ярости.
На что он злится теперь?
Профессора менялись местами – снова и снова. Слова и цифры падали на нас нескончаемым потоком страдания.
Время потеряло всякий смысл.
– Лео Аполлон, – сказал профессор Август, и я с трудом поняла, что он говорил. – Лео! – со вздохом повторил Август.
Дружок Титуса, мускулистый парень с бритой головой, лежал на полу позади меня с закрытыми глазами.
– Лео! – позвал Август громче, но парень не шелохнулся. Сидевший на голове Августа Поко застрекотал, зажав мел в лапах. – Кто-нибудь, пожалуйста, помогите ему, – сказал профессор, покачав головой.
Он спит или умер?
– ЛЕО, ПРОСНИСЬ, МАТЬ ТВОЮ! – прорычал генерал Клеандр, и его ястреб (демон) закричал, как банши.
В ухе зазвенело от боли.
Как драматично.
Профессор Август снова вздохнул, глядя на то, как Лео продирает глаза. Поко стало скучно, и он засунул мел в рот (И как? Вкусно?).
Генерал Клеандр нажал кнопку на своем ужасном черном пейджере.
– Пришло время прогуляться! – радостно прокричал он.
Время схлопнулось, как это обычно бывает в аду.
Я моргнула.
Солнце слепило и полыхало, освещая покрытую инеем грязь. С вершины горы Доломитовый Колизей был размером с детскую игрушку.
Я посмотрела вниз. По зубчатым камням за мной тянулись красные следы.
Кто-то преследует меня. Я нервно огляделась по сторонам и скорчилась. Это были мои следы.
Мы медленно ковыляли вперед всей группой.
Ноги и легкие горели.
Я молилась изо всех сил, но, к великому огорчению, Титан так и не появился и не убил меня.
В этом жестоком мире не осталось места справедливости.
Воистину темные времена.
Я не помню, как добралась до вершины, как спускалась вниз, как едва не захлебнулась, из последних сил гребя через реку, как Харон смотрел на меня, когда я выползала на берег.
А может, я помнила, но хотела забыть.
На этот раз на берегу термоодеял хватило всем, но у меня не было сил идти за ними.
Август агрессивно обернул термоодеяло вокруг моих плеч и что-то крикнул.
Я моргнула.
Пошатываясь, мы вошли в класс. Генерал Клеандр пихал чашки в лица дебютантов.
Август подскочил, схватил меня за подбородок и опрокинул содержимое чашки мне в рот. После бега и плаванья горло полыхало огнем. Я попыталась отстраниться, но Август лишь сильнее сжал мой подбородок.
Остальных дебютантов заставили сделать по небольшому глотку, но Август не успокоился, пока не влил в меня все до последней капли. Он нахмурился и прошептал мне в ухо что-то о Хтониках. К счастью, я не поняла, что он сказал.
– Пришло время вашего первого теста, – сказал профессор Пайн, когда мы заняли свои места на полу, а его ворон уставился на нас умными глазами.
Пайн протянул нам бумагу.
Я не понимала, на что смотрю.
Уравнения? Онемевшими пальцами я взяла ручку. Вместись буквы в нужные строчки получилось далеко не с первой попытки.
Минута уходила на один знак.
Медленно, цифра за цифрой, я выписывала уравнения, руководствуясь в основном интуицией. Что-то я помнила по лекциям Пайна, но большая часть была совершенно новой. Каждый вопрос был связан с этическими дилеммами с десятками переменных и шагов.
По сравнению с этими вопросами математика на Спартанском экзамене казалась детским лепетом.
– Время вышло! – объявил Пайн. – Положите ручки.
Я не успела решить и половины.
Времени больше не существовало.
Я моргнула, и вот уже профессор Август сидел перед классом, медитируя с закрытыми глазами. Все дебютанты вокруг меня спали.
Август сдвинулся. Шрам на его острой скуле сиял злым красным цветом.
Его поза была идеальна: прямая спина, широкие плечи.
Недостижимый идеал для меня. Я сидела, склонившись левой грудью к полу.
Я прищурилась, глядя на жестокого профессора. Неужели демоны всегда были такими привлекательными?
Обжигающие темные глаза распахнулись.
– Что… ты делаешь? – медленно спросил Август.
Я испуганно зажмурилась.
Пожалуйста, пусть он меня не увидит. Пусть он меня не увидит.
– Я сижу прямо перед тобой. Очевидно, что я тебя вижу.
О боже, он читает мои мысли. Придется убить нас обоих.
Кто-то хлопнул в ладоши.
– Алексис, открой свои гребаные глаза. Ты говоришь вслух и отвлекаешь класс. Посмотри на меня. Сейчас же.
Я открыла глаза.
Состояние класса можно было описать только как острый кататонический ступор. Отвлекаю от чего – от смерти?
Август пробормотал что-то о девушках, бесчестии и испытании.
– Молви, сестра, – пробормотала я в ответ.
У него дернулся правый глаз.
– Успокойся, – сказал он, нахмурившись. – Сосредоточься на своем центре, найди внутреннее спокойствие.
– Будет сделано, капитан. – Я поклонилась и рухнула лицом в пол. – Как кит, выброшенный на берег, – промычала я, прижавшись щекой к камням. – Не волнуйтесь, меня оттащит приливом.
Я перекатилась на бок.
Август выглядел обеспокоенным.
Я проревела китом.
Он не проревел в ответ. Вот почему я не разговариваю с людьми. Они никогда меня не понимают.
Август заиграл желваками, встал, наклонился и поднял меня в сидячее положение.
Парень, сидящий передо мной, застонал во сне.
Август больно сжал мое плечо и не отпускал.
– Ты спас меня? – прошептала я, глядя на него.
Удивительно длинные ресницы дрогнули. Выражение