Наконец Спартанец отбросил оба дымящихся пистолета в сторону.
Мы с Никс вздохнули (я – с облегчением, она – с удручающим придыханием).
Он вытащил кинжал, склонился над тушей и начал яростно наносить удары. Потроха разлетелись в стороны.
Широко раскрыв глаза, я медленно поднялась на ноги и начала пятиться вниз по тропе.
Может быть, мне удастся уйти, прежде чем он заметит…
– Куда это ты собралась? – мрачно прохрипел Спартанец. На этот раз он повернулся и уставился прямо на меня.
Светло-голубые, словно лед, глаза горели яростью.
Я замерла.
– Дерьмо, это он, – сказала Никс.
Я завидовала ее умению ругаться. Она выбрала идеальный момент.
Спартанец поднялся на ноги. Острый нож все еще был зажат в его руке.
Все его тело было напряжено, он тяжело дышал и направлял нож прямо на меня.
Черная кровь запачкала острые черты его лица.
В него вселился демон.
Нет. Это он вселяется в людей.
Я отступила еще на шаг назад.
– Э-эм-м, – четко пояснила я.
– Дерьмо, дерьмо, дерьмо, – шипела Никс. Теперь она просто выпендривалась. Ее чешуя скользнула по моей шее, когда она залезла в мою тогу, чтобы спрятаться. – Беги, дитя. И как можно быстрее.
Я медленно покачала головой и примирительно подняла обе руки в воздух.
Правило номер один для выживания в сельской Монтане: никогда не убегай от хищных диких животных. Если побежишь, то умрешь. Они любят погоню.
– Спасибо, что р-разобрался с Титаном, – прошептала я, медленно отступая назад. Боль жгла грудь. От движения рана на плече снова начала кровоточить, и я поморщилась.
Харон шел ко мне ритмичным шагом. Ремни стягивали его грудь и мускулистые бедра.
Его рваный черный плащ развевался за спиной, а ворот слегка подрагивал, словно мужчина немного прихрамывал.
Он не сбавлял шага.
Покрытый кровью нож был направлен прямо мне в сердце.
Я заскулила, когда он приблизился, и инстинктивно зажмурилась, ожидая удара.
Теплые пальцы коснулись подбородка.
Я в страхе приоткрыла глаза.
Харон медленно приподнял мой подбородок, большой палец нежно провел по нижней челюсти. Правой рукой он обхватывал мое лицо, а левой по-прежнему сжимал нож.
Он наклонился ко мне вплотную, остановившись в нескольких сантиметрах от моего рта.
Мои губы приоткрылись.
Странное напряжение растеклось внизу живота, кожа вспыхнула румянцем.
Его дыхание сбилось.
Мозолистый большой палец медленно провел по моей челюсти.
– Алексис, – тихо прошептал он, его пальцы по-прежнему гладили меня с невероятной нежностью, а лицо находилось опасно близко к моему.
– Харон?
– Последнее предупреждение. Если ты еще хоть раз подвергнешь себя подобному риску, – его голос дрожал, – то тебя ждут… последствия.
– Какая тебе разница? – прошептала я. – Ты меня ненавидишь. Мы враги.
Он резко вдохнул.
– Carissima, не провоцируй меня, – его голос звучал злобно, губы почти касались моих. – Пожалуйста, – умолял он.
– Что? – растерянно спросила я.
Пальцы тисками сжали мою челюсть, и я вскрикнула от боли. Его зрачки расширились.
– Какого ЧЕРТА ТЫ НЕ СБЕЖАЛА С ОСТАЛЬНЫМИ ДЕБЮТАНТАМИ? ТЫ РИСКОВАЛА ЖИЗНЬЮ. ГРЕБАНОЙ ЖИЗНЬЮ ХТОНИКА! – прорычал он мне в лицо, и я вздрогнула.
Оцепенение накатило ледяной волной. Он злится из-за того, что я поставила под угрозу будущее моих наставников.
Дыхание перехватило.
– ОТВЕЧАЙ, – рявкнул он.
Оба запястья пронзило фантомной болью.
Мерцающие зеленые огоньки. Кулаки. Веревки. Боль. Мать, кричащая мне в лицо.
Мышечная память взяла верх.
Я застыла.
Правила выживания во время избиения: не двигайся и минимизируй ущерб. Не жалуйся. Не вздрагивай. Не реагируй. Страдай молча.
Пространство схлопнулось, словно я смотрела со стороны.
Зрение затуманилось.
Чувства отключились.
– Дыши через нос, – успокаивающе прошептала Никс. – Он в тюрьме, а она мертва. Ты в безопасности, дитя. Обещаю.
Светло-голубые глаза расширились от удивления и уставились в мои.
Паралич сковал конечности. Я не могла пошевелиться, не могла дышать, не могла чувствовать. Ничего.
Харон попятился.
Он выронил нож, тихо выругался и резко схватил себя руками за голову.
– Черт! – завыл он, судорожно провел по волосам и посмотрел на меня. – Я не хотел… Прости, ты… Ты в порядке? Алексис?
Я попыталась заговорить, но губы не слушались.
Харон выругался. С каждой секундой он выглядел все обреченнее.
Он уставился на изуродованного Титана.
– Мне нужно отнести его в подземный мир. НЕТ, – крикнул он и снова повернулся ко мне. – Мне нужно увести тебя отсюда… Мне нужно увести тебя в безопасное место. Ты ранена. ДЕРЬМО.
Конечности закостенели. Паралич усиливался.
– Мне нужно отвезти тебя обратно в академию. Он знает, что делать, – голос Харона звучал глуше обычного, а в глазах отражалась мука. – Могу я… – Он медленно потянулся ко мне. – Могу я прикоснуться к тебе? Просто чтобы мы смогли телепортироваться.
Я отрывисто кивнула.
Осторожно, словно я могла разбиться, он обхватил мое предплечье.
– Идите сюда, ребята, – сказал он. Кому?
Мир взорвался.
Я почти не заметила.
Муза вскрикнула, столкнувшись с нами. Потрескивал огонь в каминах. Свечи подрагивали в туманной полутьме.
Вокруг нас клубился дым.
Мы телепортировались в библиотеку.
Дебютанты и несколько знакомых Спартанцев с оружием наизготовку стояли в кругу. Должно быть, они вернулись раньше нас.
Слава богу, все остальные в безопасности.
У меня свело живот.
Но ты не смогла спасти Лео.
Харон что-то прокричал, осторожно укладывая меня в кресло, но все, что я услышала, – это резкий звон в ушах.
Началась суматоха.
Патро и Ахиллес в ужасе склонились надо мной. Патро что-то крикнул мне в лицо. Кто-то оттолкнул его и наклонился ко мне, но все вокруг расплылось.
– Какого хрена Титан оказался так близко к академии? Чушь какая-то, – прорычал мужской голос.
Я то падала в обморок, то снова приходила в сознание.
Глаза приоткрылись. Надо мной на коленях стоял врач. На руках у него были медицинские перчатки.
Разве врачи могут помогать участникам Горнила?
Я попыталась заговорить, но тело словно сковало сонным параличом.
– Какого хрена ты творишь? – угрожающе прорычал голос рядом со мной.
Доктор замер.
– Я на-наношу наш новейший заживляющий крем на ее раны. Вы просили вылечить ее. Мазь поможет заживить кожу за несколько часов.
– Только тронь ее, – спокойно сказал голос, – и я отрежу тебе обе руки и засуну их тебе в глотку. А пока ты будешь давиться, сдеру с тебя кожу живьем.
Доктор отшатнулся и уронил тюбик с кремом.
– Успокойся. Беспокоиться не о чем, – сказал второй, более разумный голос. – Если он к ней прикоснется, я его зарежу. Давай ты ее намажешь.
Беру свои слова назад. Он такой же псих.
Доктор ушел.
Кто назначил двух психопатов моими доверенными лицами?
Веки сомкнулись, и я не могла их открыть.
Руки нежно убирали волосы с