– Я знаю Гамильтонов уже очень давно и, признаться, не слишком люблю. Но мне, некоторым образом, симпатичен этот мальчик.
– Значит, – рассудила Элинор, – вы знаете, как ему помочь.
Акор схватил ее за локоть и притянул к себе. Между их лицами теперь была всего пара дюймов. Дамиан тоже вел себя зачастую бесцеремонно, но он никогда не пугал Элинор, в отличие от этого существа. Элинор окаменела.
– Одному человеку удалось-таки убежать от Кенло, но эта девочка заплатила высокую цену.
Он замолк. Эту привычку – постоянно что-то недоговаривать – Элинор нашла ужасно раздражающей. Он ждал, когда же ему зададут вопрос.
– Как ей это удалось? – сдалась Элинор.
– Это я запамятовал. А может, и не знал вовсе?
Разозлившись, Элинор ударила своего собеседника в плечо. Он рассмеялся:
– Полегче! Это ведь тело Дамиана. Пока еще его. Подумай, Элинор: один раз выход уже был найден, значит, он существует, и все можно повторить.
Элинор нахмурилась, затем кивнула. Щупальца тьмы с появлением Акора ослабли, но продолжали жадно тянуться к огню и свету, силясь его загасить. Никакой тьме не под силу загасить солнце.
– Солнечный свет может помочь?
– Возможно, – согласился Акор. – Но ведь солнце сожжет мальчика.
Элинор потеребила край шали, в которую все еще была закутана.
– Я… Это ведь как прижигание раны, верно? Секундное действие.
Элинор поднялась, раздернула шторы, открыла ставни и оперлась на подоконник. Небо уже начало розоветь, туман приобрел лиловый оттенок. До рассвета оставались считаные минуты. Элинор вынула шпильки, распуская свои густые пышные волосы, и присела на край постели. Акор наблюдал за ней блестящими серебряными глазами.
– Желаю удачи, Элинор, – сказал он, усмехаясь.
Протянув руки, он сжал вдруг ее в объятиях и легко, едва ощутимо поцеловал в уголок рта. Не как любовник. Не как родственник. Точно… точно пометил ее этим поцелуем. Элинор никогда в жизни никто не целовал, даже сам Дамиан не пересекал границу, впрочем, едва ли и хотел. И вот сейчас Элинор ощутила кожей губы… даже не человека, существа. Это не было неприятно, это не было приятно, просто странно. Когда Акор отстранился, Элинор залепила ему пощечину.
– Это тело Дамиана, – смеясь, напомнил Акор.
– И ему бы я тоже дала пощечину, – сухо сказала Элинор.
– Вам бы лучше найти способ расправиться с Кенло навсегда, – посоветовал Акор. – Это мстительная злющая тварь, и она умеет ждать долго, очень долго. Светает.
Элинор обернулась к окну. Подоконник окрасился золотом, потом дорожка солнечного света легла на пол и поползла к кровати. Дамиан снова лежал неподвижно, глаза ввалились. Солнечный свет, губительный для него, подбирался к беспомощному телу. Элинор стиснула шаль так, что пальцы побелели. Это было рискованно, очень рискованно. Элинор не была уверена, что задумка ее сработает. Хуже того, она, эта самая задумка, могла убить Дамиана!
Солнце подбиралось к телу все ближе. Тени, подтверждая догадку Элинор, подтягивали щупальца. Солнце должно было уничтожить их. И, возможно, Дамиана. Лучи мазнули по лицу мужчины, кожа его задымилась. Дамиан выгнулся дугой, точно припадочный, и закричал. Этот чудовищный вопль заставил Элинор содрогнуться и податься вперед. Потом она увидела щупальца тьмы, извивающиеся в попытке спрятаться во мрак. Издав последний истошный вскрик, сгусток тьмы метнулся к камину и исчез в облаке сажи, а Элинор бросилась к Дамиану, накрывая его шалью и своими растрепавшимися густыми волосами.
Глава одиннадцатая
Убежать от Лауры оказалось почти невозможно. Мир, в который угодил Дамиан, подчинялся ей, делая бесполезной любую предпринятую попытку. Стоило только выбрать направление, и на пути вставала стена или открывалась бездонная пропасть. Лаура играла с ним, как кошка с мышью. Должно быть, и надежда на спасение была делом ее рук.
Потом он увидел яркий свет. Он золотился и переливался, слепя глаза. И он напугал преследовательницу так сильно, что она вскрикнула и оступилась, сбиваясь с шага. Дамиан не стал мешкать и бросился на нее, сбивая с ног. Сцепившись, они покатились по влажной земле. Острые ногти вонзились ему в горло, Дамиан не остался в долгу и также сдавил обеими руками шею, исторгая из груди невестки крик.
Свет подбирался все ближе, и теперь уже Лаура пыталась вырваться и сбежать. Надо ее удержать, понял Дамиан и подмял под себя. Свет накрыл их обоих, опалил, вызывая чудовищную боль, заставляя кричать.
А потом Дамиана окутала глубокая спасительная тьма и сразу же рассеялась. Первым, что он увидел, были встревоженные глаза Элинор. Ее густые волосы накрывали его, точно занавес, и сквозь них было видно сияние раннего утра.
– Полог задерни. – Два слова дались Дамиану с небывалым трудом.
– Я… – Элинор хихикнула, чего он прежде от нее не слышал. – Я его оторвала. И выкинула.
– Это ты зря. – Смеяться не было сил, но Элинор, сдирающую полог, он почему-то представлял отчетливо, ярко, и это было комичное зрелище.
– Лежи смирно! – Элинор накрыла его шалью и умчалась, слышен был топот ее ног в коридоре.
Дамиан расслабился. Он был дома, вырвался из лап Лауры не без помощи Элинор, надо полагать. Кожу лица и рук немного саднило, но сейчас это казалось совершенно незначительной мелочью, секундным неудобством. Послышалась какая-то возня, суета; стукнули ставни. Элинор сорвала с него шаль и распорядилась командным голосом:
– Принеси мазь, Алессандра.
– Да, мисс. А Пегги приготовит вам завтрак, мисс. Вам и мистеру Гамильтону нужно поесть.
Горничная убежала. Элинор включила две электрические лампы – свет обрисовал мертвенную помпезность и мрачность хозяйской спальни – и присела на край постели.
– Извините, я должна была… – Она замялась. – Солнце…
– Что произошло? – спросил Дамиан. Слова по-прежнему давались ему с трудом.
Элинор отвлеклась на горничную, принесшую тяжело нагруженный поднос, затем помогла ему сесть, сложив под спиной груду подушек.
– Мы нашли тебя в Уайтчепеле. Тебя пытались ограбить трое малолетних мерзавцев.
– Трубочисты, – еле ворочая языком, проговорил Дамиан. Не следовало ему доверять Сайласу Родни.
– Шпана, – покачала головой Элинор. – Федора прогнала их, но, думаю, они вернутся и обчистят оставшееся тело.
Дамиан с трудом улыбнулся. Сайлас, надо полагать, получил по заслугам. Поделом.
Элинор села на край постели, держа в руках баночку с мазью, от которой исходил пряный травяной запах. От прикосновения ее пальцев к лицу Дамиан вздрогнул.
– Я… – Он закашлялся.
– Помолчи пока, – распорядилась Элинор своим особым учительским тоном, который приберегала для самых непослушных мальчиков. – Тебе нужно отдохнуть и оправиться немного.
Дамиан откинулся на подушки, позволяя нежным рукам и прохладной мази врачевать его лицо. Элинор выглядела сосредоточенной, и оттого