– Отлично. – Фария потянулась и спрыгнула с ящика. – Пойду настрою артефакт, чтобы он провел корабль прямо к бухте Утопленников.
– Обнадеживающее название, – заметила Ромэйн.
– Зато правдивое. Без помощи артефактов причалить там почти невозможно – слишком много торчащих из воды каменных игл. – Капитан пожала плечами. – Прежде этой бухтой пользовались только пираты, которым было нечего терять. Одновременно и безопасное, и очень опасное место.
– Каменные иглы… – пробормотал Хэль, провожая Фарию взглядом.
– Надеюсь, нам все же удастся причалить. – Ромэйн обхватила себя руками. – Не хочу, чтобы корабль затонул из-за нас.
– Твоя смуглая подружка сама приняла решение помочь нам, ее никто не заставлял, – напомнил Халахэль.
– У нее есть имя.
– А ты снова цепляешься к мелочам. Проголодалась?
Хэль провел по щеке Ромэйн большим пальцем с длинным острым когтем. Прикосновение оказалось неожиданно нежным для такой огромной твари.
– Ты обратишься? – спросила она, отстраняясь.
– Нет. Если на нас нападут демоны, я должен буду…
– Если тебя увидят в таком виде, то на нас направят оружие даже люди.
– Мое смазливое человеческое лицо нравится тебе куда больше, верно? – Хэль хмыкнул. – Что ж, прикажи мне, и я обращусь.
Прищурившись, Ромэйн разглядывала морду демона. В полумраке вечных сумерек она выглядела просто безобразно.
– Обратись, – твердо велела она. – Я хочу посмотреть на это.
Выражать человеческие эмоции звериная морда была не способна, но Ромэйн точно увидела удивление в алых глазах Халахэля.
– Тебе не понравится, – предупредил он.
– Пойдем. После обращения мы должны проверить Латиша.
Спустившись на жилую палубу, Ромэйн обернулась и увидела, что демон с трудом помещается в узкое, провонявшее по́том и солью пространство.
– Сюда. В моей каюте достаточно места.
Кое-как протиснувшись в дверь, Хэль замер в нерешительности. Ромэйн уселась на койку и сложила руки на коленях.
– Это неприятно, – прохрипел он. – Ужасное зрелище.
– Я убила собственную мать, – резко напомнила Ромэйн. – Обращайся, Халахэль.
– Прикажи.
Шепот демона напоминал змеиное шипение.
– Я приказываю тебе обратиться, – сквозь зубы прорычала она. – Сейчас же.
Бабушка часто повторяла, что сила женщины в нежных руках, но с Халахэлем все было не так: чем грубее она была, тем охотнее он подчинялся. После последнего кормления он перестал скрывать это и прямо просил Ромэйн приказывать, распоряжаться им, словно вещью. Это пугало и отталкивало, но что она знала о природе демонов? Быть может, в Фате, среди уродливых тварей, рожденных морем тел и утробой Эмпусы, это в порядке вещей.
Треск костей заставил Ромэйн вздрогнуть. Хребет Халахэля ломался, плоть стекала, словно воск со свечи. Он сдирал с себя кожу, рычал и стонал, припав к полу, его колени с хрустом вывернулись, и от этого звука у Ромэйн свело зубы.
Обращение походило на пытку: Халахэль тяжело дышал, от его тела поднимался пар, неконтролируемая сущность алым туманом разлилась вокруг изуродованного демона. Под его ногами-лапами растеклась зловонная лужа из жидкой кожи, кусков плоти и шерсти. Содрав с лица уродливую морду, будто она была не частью его тела, а маской, Хэль рухнул на пол и замер, дрожа от боли. Беззащитный, влажный и голый, он напомнил Ромэйн новорожденного.
– Трое… – выдохнула она.
Сущность заворочалась в животе. Ее жадные щупальца вытянулись, проникая в каждую мышцу Ромэйн, заставляя ее подняться с койки и упасть на колени рядом с измученным Халахэлем. Руки сами собой начали оглаживать его спину, не брезгуя, не боясь причинить еще больше боли. Пальцами обхватив основание хвоста, Ромэйн оторвала его от уже человеческой кожи и отбросила в сторону. Хэль рвано выдохнул и застонал, но даже не попытался подняться. Обращение отняло слишком много сил.
– Твои муки прекрасны. Ты всегда так красиво страдал…
Зажав рот руками, Ромэйн отпрянула, но Халахэль резко перевернулся и схватил ее за горло. В его глазах бурлило кровавое море, все еще не принявшая человеческий вид радужка расплывалась, бесформенная и пугающая.
– Что ты сказала?..
Голос, хриплый и напряженный, заставил Ромэйн мелко задрожать. Она вцепилась ногтями в руку Халахэля и попыталась разжать его пальцы.
– Ничего… – прохрипела она. – Я ничего…
– Повтори, – потребовал Хэль.
– Я не знаю, что это было! – Ромэйн царапала его влажную кожу, но он лишь сильнее сдавливал ее горло. – Ты меня задушишь!..
Опомнившись, Халахэль резко отпустил ее и отполз, будто испугавшись, что снова не сумеет себя сдержать. Влажные волосы облепили его лицо и грудь, а глаза наконец стали почти человеческими, но все еще мерцали алым.
– Прости меня, – выдохнул он. – Мне показалось…
– Я тоже слышала. – Ромэйн терла саднящую шею. – Это не я. Клянусь, это была не я.
Халахэль внимательно рассматривал ее, его взгляд вспарывал кожу до костей, проникал глубже, в самую суть, и искал…
– Я не она, Хэль, – прошептала Ромэйн. – Ее здесь нет.
Его лицо исказила гримаса страдания. Поскальзываясь в луже жидкой плоти и шерсти, он кое-как поднялся и рывком стянул с койки одеяло, чтобы прикрыть им свою наготу. Ромэйн успела разглядеть множество татуировок, покрывавших его тело, и ядовитое острие ревности вонзилось в сердце: каждую из этих линий, возможно, нанесла она.
– Ты провоняла мертвечиной, – бросил Халахэль не оборачиваясь. – Тебе нужно сменить одежду и вымыться.
Только сейчас Ромэйн заметила, что сидит в месиве, оставшемся после его обращения. Она торопливо поднялась, попыталась обтереть влажные ладони о штаны, но лишь растерла что-то жирное по ткани.
– Проклятье…
– Я говорил, что тебе не стоит этого видеть.
– А я говорила, что мне нужно знать, как это происходит, – слишком резко ответила Ромэйн. – Рано или поздно мне придется обратиться полностью, и я хочу знать, через что нужно будет пройти.
– Обращение отнимает много сил, но они быстро восстанавливаются. – Хэль бросил на нее взгляд через плечо. – Если ты не голодна.
– Я не буду есть, – отрезала Ромэйн.
– Придется, если ты не хочешь быть бесполезной обузой. Причалив, мы окажемся на незнакомом континенте, и никто не знает, что нас ждет.
– Оставь меня, – потребовала Ромэйн. – Сейчас же.
Спорить Халахэль не стал, лишь рыкнул, прежде чем выйти из каюты. Она закрыла за ним дверь и прижалась к ней спиной.
Все провоняло мертвечиной, одежда стала жирной и тяжелой. Ромэйн провела пальцами по шее, все еще ощущая крепкую хватку Халахэля.
«Однажды он просто убьет меня, – подумала она. – Я должна использовать его силу быстрее, чем это случится».
– Он не хочет убивать тебя. Лишь разорвать, сломать твои ребра и найти то, что так сильно влечет его. Меня. Мою суть.
От страха закружилась голова. Ромэйн снова прижала ладони ко рту, пытаясь заглушить чужой голос, вырывающийся из него.
– Я слышу твои мысли. Глупые, наивные мысли. Спасти всех. Отомстить за мамочку. Наказать узурпатора. Но мы способны на большее, девочка. Мы…
– Заткнись! – выкрикнула Ромэйн.
Усилием воли она заставила тварь внутри замолчать и перестала ощущать чужое присутствие в голове, но ноги продолжали дрожать, а на глазах выступили слезы.
Демоническая сущность, которую она поглотила, обрела голос. Сколько времени пройдет, прежде чем Тет попытается захватить контроль над ее телом? Способна ли она на это?
Ромэйн распахнула дверь и выскочила из каюты. Ее тошнило от голода и вони, от самой себя и ощущения, что внутри нее развивается нечто способное свести ее с ума и обратить в прах все планы и надежды.
– Это мы еще посмотрим, – прорычала Ромэйн, хватая ведро с морской водой. – Хочешь побороться за мое тело? Отлично. Но я не сдамся так просто, кем бы ты ни была, тварь.
Проклятый голос. Он не надеялся услышать его снова.
«Нет, только не так. Только не через Ромэйн».
Хэль зашнуровал штаны и раздраженно собрал волосы в высокий пучок. Был ли он уверен, что слышал голос Тет? Несомненно. Эти змеиные интонации. Эта насмешка, острая, словно лезвие клинка из закаленной драконьей крови. Насколько сильна сущность в Морионе, если она сумела обрести голос?
Выйдя из своей каюты, Халахэль направился к каморке, в которой оставил Латиша.
«Проклятому дракону лучше