Она кивнула.
– Эти трое из той четверки, что прикончила Лофтиса. – Она нахмурилась. – А что стало с последним?
– Полагаю, – ответил я, – он скончался от нанесенных мной ран и никто не помешал ему прогуляться к Водопадам Врат Смерти. Теперь вам известно все, что знаю я.
Она задумчиво кивнула.
– Зачем вы мне это рассказали?
Я пожал плечами.
– Причин несколько. Во-первых, мне нравился Лофтис. – Она нахмурилась, но промолчала. – Во-вторых, меня раздражает то, с какой легкостью эти люди топчут всех, кто попадается на их пути, – Лофтис, Булыжник, все, кто остался без работы, когда закрылись верфи. Кроме того, я хочу кое-что получить взамен.
Тиммер прищурилась.
– Я вам верю, джарег. Так чего же вы хотите?
– Вы знаете, что не осталось свидетелей, которые могли бы изобличить Домма, – сказал я.
– Кроме Воннит.
– Да. Кроме Воннит и Рееги. Вы попытаетесь достать Воннит?
– Может быть. Вот только не знаю, сумею ли. Я должна переговорить с… – На ее лице появилось отвращение. – С Островмалом и Индас.
– Реега?
– Никаких шансов. До нее не добраться.
– Я так и предполагал. Ну, ладно. Мне все равно. Всякий, кто убил Фиреса, заслуживает титул. Но что касается Воннит…
– Как я уже сказала, не знаю, сумею ли…
Я поднял руку.
– Вам следует слегка на нее надавить, чуть-чуть – мне будет достаточно.
– Для чего?
– Чтобы заставить ее выплюнуть кусочек земли к северу от города. Очень маленький, всего пара акров с чудовищно уродливым голубым домиком. Там живет старая женщина. Я не смогу произнести ее имя, но оно записано здесь. – Я передал ей листок и не без удовольствия наблюдал за тем, как она пытается его прочитать.
– И больше вы ничего не хотите?
– А чего хотите вы, прапорщик?
Она бросила на меня свирепый взгляд.
– Я хочу… – Ярость в глазах Тиммер погасла, но она продолжала смотреть на меня.
– Чего хотите вы? – повторил я. – Что вас порадовало бы прямо сейчас?
– Я…
– Да? – спросил я.
– А вы?..
Я отвернулся и молча ждал.
– Вы работали на Дом Джарега?
– Да, – ответил я.
– И чем вы занимались?
Я взглянул ей в глаза.
– Вы знаете, чем я занимался.
Она задумчиво кивнула.
– Земля для старой женщины – все, что вы с этого будете иметь?
– Да.
– И больше ничего?
– Больше ничего.
– А что будет с личными бумагами Фиреса?
Я вытащил их из-под плаща и положил перед ней. Она быстро просмотрела документы, кивнула и спрятала в сумку.
– Вы намерены уехать? – спросила Тиммер.
– Здесь ничуть не хуже, чем в любом другом месте, – ответил я, вспомнив лес вокруг голубого домика.
– Да, наверное, – кивнула Тиммер.
Она долго смотрела на меня, потом взяла кинжал и убрала его в ножны. Протянула руку, налила в свой стакан вина, подняла его и осушила залпом. Потом протянула руку к Лойошу. После коротких колебаний он спрыгнул на ее запястье. Она внимательно разглядывала Лойоша, и я не заметил ни малейшего страха у нее в глазах.
– Я никогда не видела джарега так близко. Он кажется очень умным.
– Иногда он умнее меня, – сказал я.
«Не обращай внимания, Лойош. Забудь, что я это говорил».
«И не надейся, босс. Слово сказано».
Она приподняла руку, и Лойош перескочил обратно на мое плечо. Тиммер вытащила платок и вытерла запястье. Потом она вновь посмотрела на меня и кивнула.
– Мы договорились, выходец с Востока, – констатировала Тиммер.
16
А потом, Киера, я сидел и ждал. Постепенно меня начало охватывать тревожное чувство.
Ты прекрасно понимаешь, о чем мы говорили или, точнее, о чем не говорили. Естественно, и я сообразил, но не мог быть вполне уверен в Тиммер. Мне казалось, мы с ней разговаривали на одном языке, но уверенности у меня не было, поэтому я сидел, ждал и нервничал, несмотря на ядовитые замечания Лойоша, при помощи которых он хотел помочь мне расслабиться.
Нет, не проси объяснений.
К тому моменту, когда я окончательно слился с пейзажем таверны, никто уже не обращал на меня внимания, так что я перестал беспокоиться на этот счет. Должен признаться, Киера, что, хотя я и волновался из-за Тиммер, все остальное как-то перестало меня тревожить; мне вдруг показалось, что время для опасений прошло. Кроме того, необходимо было составить план, так что у меня попросту не оставалось времени для посторонних мыслей. Уж не знаю, кто сказал, что время для тревог наступает тогда, когда тебе нечего делать; кажется, ты.
Через час Тиммер вернулась и уселась за мой столик. Она посмотрела на меня, и ее лицо вновь превратилось в непроницаемую маску.
– Ну? – спросил я.
– Я запросила у местного магистрата приказ на задержание. Временный, конечно, до тех пор, пока не будет закончено расследование.
– На меня?
– Да, на вас. Конечно, – добавила она, – я не знаю вашего настоящего имени, поэтому я попросила, чтобы там написали «имя неизвестно», но вы обладаете информацией относительно смерти Фиреса, а мы ведем следствие.
– Понимаю. И когда приказ вступит в действие?
– Примерно через пятнадцать минут.
– Пятнадцать минут, – повторил я. – Хорошо.
– А до этого времени, – осторожно проговорила она, – я не могу помешать вам покинуть город или даже таверну; но я вас прошу, как один законопослушный гражданин другого, чтобы вы задержались здесь, проявив лояльность к Империи.
– Здесь?
– Да. Приказ будет приведен в исполнение здесь.
– А вы останетесь, чтобы привести его в исполнение?
– Боюсь, это невозможно; я должна действовать в соответствии с той информацией, которую вы мне сообщили. Но кто-нибудь обязательно явится сюда, как только приказ будет готов.
– Примерно через двадцать минут?
– Или раньше. – Она смотрела в пустоту. – Кто-нибудь придет прямо из магистрата.
– А где находится магистрат?
– В четверти мили отсюда. На востоке.
Я кивнул.
– Хорошо, – сказал я.
Потом я потянулся к бутылке вина, но тут же отказался от намерения выпить. Иногда вино оказывает на меня очень быстрое действие.
– Боюсь, – сказал я, медленно выговаривая слова, – что мне придется отклонить вашу просьбу. К сожалению, я намерен уклониться от ареста, так что вам придется послать кого-нибудь в погоню за мной.
– Я так и думала, – ответила Тиммер. – К несчастью, я не могу задержать вас лично.
– Меня уже и так разыскивают, – заметил я.
– Но только не Империя.
– Да, вы правы, – согласился я. – Только не Империя.
– При совершении определенного рода правонарушений Империя преследует беглецов более настойчиво. А иногда случаются преступления – и весьма серьезные, – которые остаются нераскрытыми, поскольку описания преступника оказываются уж очень невнятными.
– Я понимаю, – сказал я.
Она встала.
– Как