«Я ни при чем!»
Разумеется, никто не собирался обвинять ее напрямую. Наемники из «Уильямс энд Кроу» и сами облажались: снова недооценили команду 2.0. Парковку забили патрульные машины и бригады ликвидаторов последствий техногенных катастроф, привлеченные огромным столбом дыма над городом.
Лиза была в ярости. Она разговаривала по рации с начальством и выслушивала отповедь, шагая по клетке взад-вперед. Ее подчиненные мрачно выглядывали из-за решеток, как гориллы в зоопарке.
«Homo securitus, – подумала Аликс. – Человек безопасный. Или лучше так: человек безмозглый!»
Вдруг Лиза бросилась к решетке и подозвала копов. Вид у нее был взволнованный. Вскоре Аликс поняла, в чем дело. Подъехали фургоны, из которых поспешно выскочили операторы с камерами, чтобы заснять происходящее. Команда Третьего канала уже оккупировала фабрику. Дикторы с тщательно уложенными волосами подправляли макияж и готовились к съемке.
– Аликс, иди внутрь, – приказал отец. – Не хочу, чтобы ты попала в новости.
«Будто это что-нибудь изменит».
Лиза умоляла копов перекрыть доступ телевизионщикам, однако те не спешили вмешиваться. Некоторые усмехались и качали головами. Похоже, весь ее авторитет мигом испарился из-за того, что она не поставила их в известность о запланированной операции.
Начальник пожарной команды со смехом махнул рукой, Лиза протестующе завопила. Операторы не стали дожидаться еще одного приглашения. Они кинулись к дверям и успели сделать несколько снимков, прежде чем кто-то из чиновников передумал и велел их выпроводить.
Аликс наблюдала за ними с легкой усмешкой. Никто понятия не имел, что происходит. Прибыло подкрепление от «Уильямс энд Кроу», но они застряли на подступах, не в силах пробраться через запруженную спецмашинами стоянку.
Репортеры лопались от смеха, снимая группу захвата в клетках.
– Вы не имеете права! – кричала Лиза из-за решетки. – Не смейте снимать лица без нашего разрешения!
Операторы делали вид, что не слышат. Девушка-репортер опустилась на колени, надеясь на пару слов от кого-нибудь из наемников.
– Что вы здесь делали? – спрашивала она снова и снова, а сотрудники «Уильямс энд Кроу» отворачивались.
– Ну, все в сборе? – спросила Фрик у Мозеса.
Мозес наблюдал за Аликс и поэтому не сразу понял, что Фрик обращается к нему.
– Что? А, да. Начинай.
– Пора устроить им встряску! – хохотнул Адам.
Фрик открыла окно терминала и послала серию зашифрованных команд на сервер, расположенный на противоположной стороне земного шара.
Сервер передал команду на другой, тот на следующий. Боты и компьютеры-зомби, собранные Фрик за годы хакерской деятельности, соединили части сигнала воедино.
Когда-то она объяснила Мозесу, что ничего не делает напрямую. Зашифрованный сигнал внедряется в шум или в сообщения и передается с одного компьютера на другой, пока наконец не активируется где-нибудь в Эстонии и – бум! Он уже в местной беспроводной сети, которая пересылает команду на внутреннюю сеть фабрики и…
– Поехали! – пробормотала Фрик.
Ба-бах!
Взрыв прогремел так громко, что все попадали на пол. Люди инстинктивно бросились искать укрытие от грохота, раздавшегося со всех сторон.
Аликс упала вместе со всеми.
«Неужели стреляют?»
Она ошиблась. Вместо выстрелов и кровопролития она увидела…
Разворачивающиеся транспортеры. Один за другим они заполняли всю фабрику. На стенах появлялись рисунки, диаграммы и надписи, на которых…
«Папа?»
Лицо Саймона Бэнкса было намалевано в духе старых пропагандистских плакатов. На соседнем полотне – Джордж Самзи. Между ними развернулся стилизованный логотип фабрики с поднимающимися в воздух вопросительными знаками, чуть ниже текст: «Добро пожаловать на „Фабрику сомнений“!»
Транспаранты продолжали разворачиваться. «Стратегия Бэнкса» и стрелочки к названиям всевозможных организаций и компаний. «Американцы за инновации». «Институт конкуренции и процветания». Нефтяные компании. Ассоциация нефтепромышленников. Ассоциация производителей бытовой химии. Сотня компаний и организаций были соединены стрелочками с диаграммами и заголовками.
Право: фотографии докторов и ученых с цифрами, обозначающими суммы, затраченные ассоциациями на исследования, и количества судебных исков, на которых они давали свидетельские показания в пользу компаний-производителей.
Правительство: списки нанятых компаниями чиновников. Министерство обороны. Управление по санитарному контролю за качеством пищевых продуктов и медикаментов. Комиссия по атомной энергетике. Министерство сельского хозяйства. Служба управления минеральными ресурсами. Комитет по управлению земельными ресурсами. Федеральная комиссия связи. Административно-бюджетное управление. И длинные списки рекомендованных ими законов и поправок.
Наука: списки ученых и проплаченных исследований, от которых вели стрелки к компаниям и ассоциациям… И все они тянулись к отцу и Джорджу Самзи.
Химикаты: диацетил, азикорт, фталаты…
И так далее и тому подобное. Аликс ошеломленно смотрела на паутину связей. Отчасти это напомнило ей рассказ Мозеса о том, как он разузнавал подробности папиной работы. Он так искренне говорил обо всех ужасах, которые якобы совершил ее отец! В его словах было столько уверенности…
Транспаранты смахивали на бред сумасшедшего.
Репортеры смеялись и фотографировали их.
Фрик заулюлюкала. Ребята столпились у мониторов и наблюдали, как разворачиваются результаты их трудов. Все их идеи теперь были на виду.
Мозес наблюдал, как расширились глаза Аликс при виде портрета отца. Фотографы защелкали затворами. Мистер Бэнкс стоял с каменным лицом, впитывая информацию, которую они так тщательно собирали.
– Именно! – пробормотал Мозес. – Мы все про тебя знаем.
Мужчина смотрел прямо на главный транспарант.
Схема работы «Фабрики сомнений»
Посоветовать людям не торопиться с выводами.
Раскритиковать работу ученых.
Купить исследования, противоположные предыдущим.
Опубликовать купленные исследования.
Сделать акцент на вопросах, а не на ответах.
Спровоцировать полемику.
Обвинить оппонентов в том, что они занимаются подтасовкой результатов исследований.
Задурить голову общественности.
Неопределенность = отсрочка = деньги.
Сначала Саймон Бэнкс хмурился. Рядом стояла его дочь и тоже читала выкладки по «Фабрике сомнений», которые выводили его на чистую воду.
Мозес наблюдал за тем, как меняется выражение лица Аликс.
– Пап? Папа?
Отец обернулся.
– Ну и психи! – воскликнул он с улыбкой. – Аликс, они просто психи, и все! Сторонники теории всеобщего заговора. – Он направился к репортерам. – Хотите комментарий?
Он с удовольствием пообщался с телевизионщиками, затем вернулся к Аликс, широко улыбаясь.
– Нам пора! Потребуется некоторое время, чтобы с этим разобраться. Пойду поищу машину.
– Но… – Аликс указала на транспаранты, исчерченные стрелками и обвинениями. – Что все это значит?
– Понятия не имею. Похоже на перформанс. – Он усмехнулся. – Следует отдать им должное: хотя к реальности это не имеет никакого отношения, их усердие не знает границ. – Он печально покачал головой. – Надеюсь, найдутся специалисты, способные оказать им помощь. Есть препараты, которые позволяют контролировать подобные нарушения психики.
– Что все это значит?
– Ровным счетом ничего, Аликс. Это просто огульное критиканство группки рьяных активистов наподобие акции «Захвати Уолл-стрит». Корпорации купили правительство! Такие радикальные