– Целых полдня Осенних смотрин!
Хотя праздник длится три дня, только в самый первый день проходят состязания между представителями всех семи кланов. Следующие два дня все пируют, веселятся, поют и танцуют.
– Ох, тогда иди скорее! – Крылатый встал.
– Тебе тоже стоит пойти! Это правда интересно. – Я добавила для убедительности: – Лучшая часть первого дня Смотрин – после полудня!
– Не пойду, – сказал крылатый с ноткой извинения в голосе.
Наверное, я уже отняла у него много времени. Он провел сегодня со мной несколько часов и еще не начинал работать.
– Ну пойде-е-ем! – немного капризно протянула я. – Попрошу папу…
И тут слова застряли у меня в горле. Я внезапно заметила, что его лачуга выглядит намного просторнее, чем обычно, а горы металлической утвари и прочих изделий исчезли.
– А где же твоя работа? – Тут я осознала. – Ты уходишь! Да?! Ты подарил мне эти подарки, научил играть на арфе – все потому, что покидаешь наши края!
Крылатый ничего не говорил. Я знала, что мои догадки верны. На изголовье его кровати висел длинный зеленый лук, сделанный из рога лудуня [31], а на самой кровати было аккуратно разложено несколько узелков с вещами.
Меня это так обидело, что на глаза навернулись слезы. Но я опустила голову, чтобы он этого не заметил. Не дам крылатому повод для насмешек надо мной. Он только и делал, что льстил, а правду, оказывается, не говорил. Мне на него все равно! Я топнула ногой и выбежала из его лачуги, не в силах дальше сдерживать слезы.
– Ветерок, – позвала я.
Он послушно опустил голову, чтобы я могла обнять его. Вот кто всегда добр ко мне. Я хотела прикоснуться к его щеке, но только в тот момент заметила, что все еще крепко держу в руках арфу и маску. Я высоко занесла их над головой, но, немного помедлив, все же не стала бросать.
– Пойдем, – сказала я, и Ветерок тут же помчался.
Я крепко обняла арфу и маску, а по моему лицу ручьями текли слезы. Показалось, что из домика донесся вздох.
Почему я так злюсь? Мне никогда не было так грустно, и я не понимаю, почему плачу. Что случилось? Не знаю. Не знаю. Что-то в груди тянет, и очень больно. Я не хочу этого. Я могу прекратить это – я вспомнила, что маска хэло все еще была у меня в руке.
И Ую, я не буду плакать тебе; хочу, чтобы ты знал, что я не «прекрасная» принцесса Чжуянь, а «безразличная» принцесса Ую.
Если бы Янь Шэцзянь вчера вечером не узнал побольше об Осенних смотринах, мы были бы сегодня просто в отчаянии.
Хотя состязания проводились не по дойке коров и стрижке овец, они все еще были далеки от того, что мы изначально себе представляли. Все утро участники соревновались не в стрельбе из лука или верховой езде, а в укрощении диких скакунов. Понятное дело, в этой дисциплине у моих Гуйгун не было особых преимуществ. Несмотря на то что о сути состязания было известно со вчерашнего дня, они все же решили участвовать и выглядели не лучшим образом. Талантливых от рождения очень мало, и для большинства победа – всего лишь вопрос того, стоит она усилий или нет. Люди, подобные воинам Ланьи, стремятся быть во всем первыми, но невозможно постоянно побеждать, тем более не имея навыка. Как следствие, рано или поздно они все же падали с лошадей. В этом отчасти есть и моя вина – слишком уж я их распустил.
Один из всадников Ебэя спросил меня: «Неужели в ваших краях не разводят лошадей?» В тот же момент одного из самых моих лучших воинов сбросил с себя очень норовистый конь. Кланы плоскогорья не имеют постоянных войск. Они просто рождаются верхом на лошадях и всю жизнь на них проводят. Каждый одновременно и воин, и скотовод. В этом нет ничего невероятного. Если бы на просторах нашей империи не было искусных коневодов, то нас бы мог разграбить любой, кому это вздумается. Мы задействовали миллионы прекрасных скакунов в военных кампаниях по всему миру. Как могли варвары-кочевники сравниться с нами в силе? Разве их лошади не были просто прирученными дикими зверями из северных степей? Всадником, задавшим мне этот вопрос, был принц племени Суцзинь; что ж, теперь я знал, что в этом племени был как минимум один круглый дурак.
Среди кочевников очень много выдающихся воинов, и за состязаниями было действительно интересно наблюдать. Радостные возгласы и громовые аплодисменты на аренах наполнили Байма праздничным духом, и приунывшие было Гуйгун довольно быстро снова оживились. Но, что неудивительно, празднества сильно затянулись, да так, что у меня уже вся голова под шлемом вспотела.
Призовая жемчужина лежала посреди большого золотого блюда. Она была невероятно большая и, согласно преданиям, в темноте должна излучать яркий свет. Даже средь бела дня все еще можно было разглядеть небольшой ореол света вокруг нее. Но люди, напротив, не светились счастьем, а выглядели немного удрученными. Янь Шэцзянь широко зевнул, прикрыв рот. Я хотел что-то сказать ему, но предпочел промолчать. Цихай Чжэньюй совсем утомил нас.
Сначала племя Суцзинь, чтобы задобрить хана Цихая, представило ему жемчужину, найденную в болоте Ечжао [32]. Внутри жемчужина была полая, и на солнце лучи проходили сквозь узкое отверстие посередине нее. Цихай Чжэньюй сказал, что драгоценность очень хороша и она будет отлично смотреться, если подвесить ее на изголовье кровати. Сказав это, он оглядел присутствующих, и началось новое состязание. По первому впечатлению сложно было представить, что Цихай Чжэньюй обладает настолько большим авторитетом. Неудивительно, что его величество пришел с армией из миллиона солдат ради встречи с ним.
Отверстие в жемчужине имело извилистую форму и было толщиной в рисовое зернышко. Разве может через него пройти даже самая тонкая ниточка? Все понимают это, но тем не менее пытаются, один за другим. Вот что значит усердие. Я слышал от Пи Бу, что люди плоскогорья очень упрямы, и наконец смог лично в этом убедиться.
К счастью, не все кочевники были такими простаками. Следующим на арену вышел представитель племени Текэ – молодой парень с кожей слегка желтоватого оттенка, явно преисполненный уверенности.
– Подумаешь, проблема, – произнес он так, чтобы все услышали.
Его план заключался в том, что он намазал маслом один конец отверстия, а с другого конца запустил муравья, обвязанного шелковой нитью. Чтобы муравей прополз жемчужину насквозь,