– Когда-то и я верила, что боги определяют мою судьбу. Когда наконец мне удалось забеременеть, я поверила в это всем сердцем. А потом боги отняли у меня мое нерожденное дитя. Зато они решили пощадить слабовольного человека, который в тот день перебрал вина и, продираясь сквозь толпу, ожидавшую поезд, столкнул меня с платформы. Я была беременна – до того падения. Вне себя от счастья, я рисовала в воображении свою жизнь с долгожданным ребенком… пока тот человек и боги не отняли у меня все.
Джин остолбенел.
– Ребенок? Я думал… я думал, что единственный… значит… у меня мог быть старший брат?
– Сестра, – прошептала Воробей. – Она бы очень тебя любила, Джин.
Джин вытер глаза. Тесса чувствовала себя так, будто кто-то проник в ее голову и попросту украл все слова, что она знала. Единственное, что она была в силах сделать, – это положить руку Джину на плечо. Ты не один. Твое горе… оно ужасно и невыносимо, и что бы я ни сказала, я не излечу твою бедную душу… Но знай: я здесь. Я рядом. Не уходи, Джин. Вернись ко мне.
Воробей принялась не спеша расхаживать туда-сюда.
– Сама идея того, что кто-то на свете, не имеющий ни малейшего представления обо мне, считает, будто вправе менять мою жизнь по своему усмотрению, лично мне кажется совершенно отвратительной. А вам?
Джин закусил нижнюю губу:
– Наверное…
– Таковы боги, – гневно проговорила Воробей. И со вздохом добавила: – И таков…
У Тессы желудок свело. Она в точности знала, куда Воробей клонит.
– Отец по-прежнему хочет, чтобы ты унаследовал его додзё?
Джин молча склонил голову. Господин Уехара всегда решал за сына. Джин хоть и достиг значительных высот в карате, но никогда не был одержим боевыми искусствами так, как его отец. В стремлении заполучить родовое додзё господин Уехара обошел в конкурентной борьбе четырех своих братьев и ожидал от сына той же слепой приверженности семейному делу.
– Ну конечно, как же иначе. – Из груди Воробья снова вырвался печальный вздох. – Я всегда следила за твоими успехами, Джин. Надеялась, ты участвуешь во всех этих турнирах по собственному желанию.
– Ты наблюдала за мной? – В голосе Джина было столько недоверия и в то же время надежды, что сердце у Тессы сжалось. – А почему появилась только сейчас?
– Я ушла, чтобы защитить тебя. Думала, этого будет достаточно. А потом увидела тебя в толпе. Ты стоял у врат обители семерых богов счастья, где мы устроили протест, требуя вернуть симэнаву. Я уже тогда хотела забрать тебя с нами, однако стражи действовали слишком быстро. С того дня я искала любую возможность встретиться с тобой.
– Но…
– Нам постоянно мешали, – глухо произнесла Воробей. – Этот ваш бог несчастья. Он постоянно вставал у нас на пути. Во время твоего поединка… на тренировках… он постоянно пытался схватить охотников с поличным, заставить их поклясться, что больше они не станут тебя искать… Наивный. Мы исчезали и строили планы на следующий день… И все повторялось снова… Пока наконец мы не добились своего.
«Теперь понятно, почему Кит постоянно казался таким уставшим, – подумала Тесса, – и почему иногда по утрам он выглядел так, будто всю ночь глаз не сомкнул».
– Вот как… – Джин нахмурился. – Но почему… почему ты вообще меня бросила?
Взгляд женщины смягчился.
– Я хотела уберечь тебя. Когда тебе исполнилось семь, я получила письмо. В нем было четыре предсказания. Три из них уже сбылись, за их исполнение нам пришлось заплатить ужасную цену. А четвертое… четвертое гласило, что я должна присоединиться к охотникам на богов, дабы прорицатель мог верно истолковать пятое предсказание, которое якобы имело отношение к кому-то, кого я люблю.
– И что в нем говорилось?
– В день, когда я поклялась верой и правдой служить охотникам, пришло последнее письмо. Пятое предсказание… – Воробей задрожала и, глубоко вздохнув, отвела глаза. – Надеюсь, ему никогда не суждено сбыться. Джин, в том письме было сказано: когда мы встретимся вновь, ты должен будешь примкнуть к охотникам на богов – иначе кто-то из твоих близких примет смерть от руки бога.
– Кто-то из близких – это ты? – выдохнул Джин, ошеломленно глядя на мать.
Она склонила голову:
– Я не собираюсь ни о чем тебя просить. Лишь хотела сказать об этом, пока не стало слишком поздно.
39
Джин дрожащим голосом пробормотал:
– Но… это значит…
– В предсказании говорилось, – мягко произнесла Воробей, – ты должен сам сделать выбор. По собственной воле.
Тессе казалось, она сходит с ума. Примкнуть к охотникам?
– Не думай, что, если станешь одним из нас, тебе придется в чем-то себя ограничивать. Я не жду, что ты возглавишь нашу борьбу по освобождению смертных от власти богов – о нет. Я хочу, чтобы ты был счастлив. У тебя есть любимое занятие? Необязательно карате. Что тебе нравится больше всего?
Джин оторопело моргнул:
– Ну… Я рисовать люблю.
– Ты хотел бы стать художником? – Женщина смотрела на него с любопытством, чуть склонив голову набок. В эту минуту она и правда была похожа на воробья. – Ты всегда хорошо рисовал, даже когда был совсем крошкой. В два года ты уже с мелками не расставался.
– Я…
– Да? Ну же, не стесняйся.
В глазах Джина зажегся радостный, пусть пока и совсем слабенький огонек.
– Я хочу стать мангакой. Я рисую картинки и сочиняю истории… Не знаю, выйдет ли из этого что-нибудь, но… мне нравится.
Женщина одарила его сияющей улыбкой:
– Тогда продолжай в том же духе.
Джин улыбнулся в ответ.
Их разговор прервала Мими:
– Вы что, и правда его вербуете? Потому что хотите спасти собственную шкуру? И с чего вы взяли, что мы поверим в какое-то там пророчество? Если оно и правда существует – покажите его нам!
– Все пророчества были украдены, – тихо проговорила женщина. Нотки гнева вспыхнули в ее голосе, словно огненные искры. – Один из тех богов, что прячутся за магией ку и тратят силу лишь на собственные блага, пожелал изменить будущее в свою пользу и подослал ко мне своих прислужников. Вот еще одна причина, по которой ты нужен нам и по которой остальные невезучие попали сюда. Жаль, ваш друг, юный Хатиман, не смог.
– Но почему? – глухо спросил Джин. В его голосе слышалась пугающая пустота. – Почему именно сейчас? Ты ведь могла прийти за мной еще несколько лет назад.
– Не могла. – Воробей опустила голову. – Я хотела дать тебе шанс на нормальную жизнь. Не желала, чтобы ты ненавидел меня.
– Да я бы никогда… – Джин помотал головой.
– Она что угодно скажет, лишь бы склонить тебя на свою