– Доктор Бергаретче, – обратился к нему инспектор, – как давно вы здесь работаете?
Мужчина пригладил бороду и слегка сжал губы, сосредотачиваясь.
– Пятнадцать лет, кажется.
– Тогда вы должны были хорошо знать двух заключенных, которые содержались в тюремном крыле, верно?
– Вообще, я работал не там. Видите ли, моя специализация – психотические расстройства, вызванные различными факторами: наркотикам, алкоголем, генетикой, внешним воздействием и так далее. Но с их историей я знаком. В конце концов, мы тут одна команда, и рабочие моменты обсуждаем вместе.
– Доктор, каково ваше профессиональное мнение об Экторе Веласкесе и Лукасе Хауреги?
– Боюсь, я не вправе разглашать такую информацию – это профессиональная тайна.
– Но для нас крайне важно знать, что вы думаете. Уверяю, если бы это было не так, я не стал бы спрашивать. Но один из этих пациентов может оказаться виновным в пяти убийствах.
Доктор сначала посмотрел на Андера, а затем на Гардеасабаля и Арреги – те кивнули, подтверждая слова начальника.
– Вы имеете в виду убийства в Бильбао? – уточнил он.
– Именно, – ответил Гардеасабаль.
Бергаретче глубоко вздохнул и закатал рукава, обнажая волосатые мускулистые руки. Его взгляд метался между офицерами и землей – он размышлял. В сознании доктора разгоралась внутренняя борьба между профессиональным долгом и гражданской ответственностью. Монетка уже была подброшена в воздух.
– Хорошо, я вам расскажу, хотя не знаю, насколько мое мнение будет вам полезно. У Эктора было раздвоение личности. Хороший Эктор был просто ангелом: человеком, на которого можно положиться, отзывчивым, приятным, всегда внимательным к окружающим, в общем, очень эмпатичным и совершенно не оторванным от реальности. Однако плохой Эктор был способен на самое ужасное преступление. Думаю, вы знаете, что он попал в Андра Мари за убийство жены и дочерей. Все потому, что у него был трудный период.
– Стрессовые ситуации становились спусковым крючком, переключателем, который переводил его сознание из активного состояния в пассивное. Здесь мы лечили его литием и другими препаратами как раз для того, чтобы этого не допускать.
– А что скажете о Лукасе? – спросил Андер.
Доктор улыбнулся, и его выражение лица стало более меланхоличным.
– Лукас вообще не должен был здесь оказаться. Это первое. Ему не место в клинике. Он был просто хорошим парнем. За все проведенные здесь годы Лукас ни разу никому не доставил проблем. Он был умным парнишкой, очень хотел учиться. Боже, да он впитывал все, как губка! Я помню, что Веласкес учил его актерскому мастерству и иногда им разрешали устраивать театральные представления для остальных пациентов. Они оба играли все роли, постоянно меняя грим и костюмы. Выступали просто блестяще. Кроме того, Лукас очень много читал. В конце концов, он прочитал все книги из нашей библиотеки. Нам даже пришлось заказывать дополнительные из районной библиотеки в Ордунье. Думаю, некоторые из них сгорели вместе с ним в пожаре, – сказал он, уставившись в какую-то точку на стене. – Его смерть шокировала всех нас. Несмотря на то что прошел уже год, многие до сих пор не могут в это поверить.
– Вы работали в день пожара? – спросил Андер.
– Нет, я был в отпуске. Но коллеги рассказывали, что в тот день в тюремном крыле творился ад. К счастью, огонь не распространился на остальную часть клиники, иначе сегодня мы бы говорили о десятках погибших.
– Конечно, доктор. Простите, что настаиваю, но вы никогда не замечали за Лукасом тяги к жестокости? Или импульсивности, может быть? – уточнил инспектор.
– Мои коллеги ничего подобного не замечали. Видимо, он вел себя очень спокойно. До сих пор не понимаю, как он оказался в психиатрической тюрьме, если при этом не был душевнобольным.
Андер кивнул, вспоминая отчет, в котором Виктор Эрмосо утверждал обратное и рекомендовал немедленное помещение юноши в клинику – ради его успешной социальной реинтеграции в будущем.
– Вы не знаете, жаловался ли он когда-нибудь на то, что его держат здесь? – вступил Арреги.
– Насколько я знаю, нет, – ответил доктор.
– Вам известно, навещал ли его кто-то? – поинтересовался Креспо.
– Не знаю. Но, кажется, после случившегося его семья уехала из страны, так что, полагаю, нет.
– Хорошо, доктор, благодарю за помощь. – Андер пожал ему руку. – Больше не будем вас задерживать, понимаем, что у вас наверняка много работы.
– Было приятно, господа. Если хотите, можете подождать директора здесь, в приемной. У нас есть пара диванов, где можно удобно устроиться, а также кофемашина и автомат с напитками, – предложил доктор.
– Большое спасибо, – поблагодарил Гардеасабаль, и психиатр удалился в сторону зоны отдыха на первом этаже.
Андер сел на один из мягких диванов, о которых говорил доктор Бергаретче. Напротив него Гардеасабаль раскрыл блокнот и начал излагать ключевые детали убийства во дворце Эускальдуна.
– Тело принадлежит Альберто Рубио, работавшему здесь санитаром. Хавьер Гамбоа определил время смерти – примерно четыре часа утра.
– За три до нашего прибытия. Это самое импровизированное убийство. Возможно, ситуация выходит у него из-под контроля, – добавил Арреги.
Андер кивнул и жестом попросил продолжать.
– Хотя на теле десятки ножевых ранений, причиной смерти, судя по всему, стал разрыв яремной вены. Фургон был залит кровью. Там будто устроили чаррибоду. – Гардеасабаль имел в виду традиционный забой свиньи, который обычно проводится в начале года в Стране Басков. – Кроме того, мы нашли записку. Она у меня здесь.
Он достал из кармана куртки пластиковый пакетик и передал его Андеру.
– «Ты положил хлеб в холодную печь. H9».
– Должно быть, еще одна цитата Геродота. Продолжай. – Инспектор убрал послание в карман.
– Номер фургона совпадает с тем, что нам предоставили в Avis. Тот самый, который Абель Борреро взял в аренду восемнадцатого ноября.
– Он избавляется от всего, что может его выдать.
– Подчищает следы, – вставил Арреги.
– Именно. Теперь слежку за ним не установить. Придется снова действовать вслепую, – посетовал Креспо. – Гарде, что по номеру дела?
– Пока мы ехали сюда, Альдай позвонил и подтвердил, что речь идет о Нерее Агирре, пропавшей в тысяча девятьсот девяносто восьмом году. Она была медсестрой. Угадай, где проходила практику.
– В «Здоровье Бильбао».
– Бинго. Все сходится: исчезновения и «Здоровье Бильбао», преступления и Лукас Хауреги, – рассуждал Гардеасабаль.
– Ты упускаешь важную деталь: Лукас мертв, – заметил юноша.
– Да, но, возможно, кто-то мстит за него. Может быть, Эктор Веласкес? – предположил Педро.
– Не исключено, – согласился инспектор. – Но как этот акт мести связан с девушками из клиники?
Входная дверь открылась, и резкий поток холодного воздуха ворвался в вестибюль.