Когда говорю, что ни секунды ни о чем в собственной карьере не сожалею, это не отговорка, я много раз думал на эту тему. Хотел быть вратарем – со второй тренировки добился этого. Хотел играть в основе ЦСКА – заиграл. Ну да, каждый футболист мечтает выиграть Лигу чемпионов, попасть в «команду мечты». Но меня, например, всегда внутренне задевает, когда наши ребята на просьбу составить такую команду начинают перечислять: Роналду, Месси… Для меня моя команда мечты – это ЦСКА образца 2005 года. И Кубок УЕФА, который мы выиграли все вместе.
В этом плане мой Кубок УЕФА, равно как и полученное за тот турнир звание заслуженного мастера спорта России, – это более честный проход к успеху, потому что ты реально играл, тебе доверяли, ты своими ногами и руками этот кубок добывал. Для меня такие вещи всегда имели принципиальную важность. Даже если вспоминать самую первую победу в составе ЦСКА в чемпионате страны в 2003-м, когда мне было всего 17 лет, я думал не о том, что в моем возрасте подобный титул не завоевывал ни один голкипер, а о том, что, хоть и считался в клубе вторым вратарем, провел в том сезоне в составе клуба 13 игр. Не на халяву выиграл трофей, иначе говоря.
В мае 2025-го в Москве отмечалось 20-летие нашей победы в Кубке УЕФА, и я часто вспоминал все то, что осталось за кадром нашего великого финального матча. Принято считать, что, пока ты молодой, безбашенный, тебе все равно, кто против тебя играет, но мысли-то никуда не убегали из головы.
Вся моя ночь перед финалом в Лиссабоне получилась бессонной. Мы жили в каком-то отеле, стилизованном под старинный замок, с красивыми окнами, выходящими в порядком запущенный, темный сад, с большими подоконниками. Бóльшую часть ночи я просидел на одном из этих подоконников. Думал, как оно все сложится, кто куда ударит. Две мысли на самом деле было: выиграем или проиграем? Накидает нам «Спортинг» у себя дома полную кошелку или же у нас получится как-то это переломить?
Подобные мысли, которые приходят в голову перед каждой важной для команды игрой, обычно никогда не озвучиваются. До игры об этом просто никто не станет рассказывать, а после уже вроде как и незачем. Но потряхивает всех. Бывает, даже по ходу игры видно, что человек струсил, что чувствует себя не в своей тарелке, убирает ноги, боится принимать мяч.
В том матче мне почему-то больше всего запомнилось отсутствие какого бы то ни было единства у португальских болельщиков на трибунах. Дело было в том, что половина Лиссабона исторически болела за «Спортинг», а другая половина – за «Бенфику». И болельщики «Бенфики» просто-таки жаждали, чтобы в финале Кубка УЕФА мы надрали их заклятого соперника. Радовались победе ЦСКА не передать как – фотографировались с нашими болельщиками, в фонтаны вместе с ними ныряли.
Когда мы приехали в аэропорт, чтобы улетать в Москву, выяснилось, что все сотрудники аэропорта тоже являются фанатами «Бенфики». В итоге мы вообще не проходили никакой паспортный контроль – офицеры пограничной службы запустили нас на автобусе прямо на взлетную полосу, туда же быстро подъехал человек со специальным оборудованием, чтобы проштамповать паспорта, быстро все оформил, попутно наговорив нам кучу слов благодарности.
Интересно, что в той игре наш клубный оператор практически ничего не снял, потому что сам безумно радовался вместе с игроками. Камеру где-то бросил, помчался в раздевалку, прыгал вместе с нами от переизбытка чувств, в кубок пиво наливал.
Уже гораздо позже, размышляя о том, насколько вообще был закономерен тот наш триумф, я думал, что нам неимоверно повезло. Мы приехали в Португалию заранее, разместились не в самом Лиссабоне, а в небольшом отельчике на берегу океана. На протяжении нескольких дней привыкали к мячу, к погоде, сами начали поливать перед тренировками газон так же, как это делали португальцы, чтобы максимально хорошо прочувствовать специфику игры в таких условиях. Финал предстояло играть ненавистным для меня пластиковым мячом Roteiro, который совсем по-другому летел, крутился в воздухе – словом, вел себя совсем не так, как все мячи, которыми до этого нам приходилось играть.
Да и других сложностей хватало. Поэтому, собственно, Валерий Георгиевич и принял решение привезти команду в Португалию заранее. Ходил к президенту ЦСКА Евгению Гинеру, объяснял ему необходимость своих действий. И все это с лихвой сработало на результат.
Мы реально ждали этого результата, психологически были к нему готовы. Когда в декабре 2004-го ЦСКА выиграл в Париже у ПСЖ со счетом 3:1 и мы прошли дальше, в раздевалку, помню, зашли Газзаев и Гинер. По-моему, как раз там мы впервые от них услышали, что перед командой стоит задача выиграть Кубок УЕФА. На протяжении всех последующих месяцев это постоянно повторялось: «Надо, надо, надо…»
Хотя, наверное, я все-таки ошибаюсь. Валерий Георгиевич начал говорить об этом еще раньше – на сборах. Он вообще любил проводить собрания с командой, и ни одно из них, неважно, по какому именно поводу тренер нас собирал, не обходилось без напоминания о том, что мы должны выиграть свой первый международный трофей.
Между собой все хихикали, когда Газзаев раз за разом поднимал эту тему, но сейчас понимаю, что, наверное, именно это и сыграло главную роль. Мы еще толком не сознавали, с кем будем играть, что должны сделать, но сама мысль, что мы можем и должны выиграть, уже прочно засела в подсознании, стала привычной, что ли. Не знаю, о чем думали другие игроки, но сам я каждый раз, когда выходил на поле в очередном матче, думал: «Ну и почему мы не можем выиграть у этой команды?»
В самом Лиссабоне на наше уже подготовленное сознание легли слова тренера, сказанные в раздевалке после первого тайма. О том, что все мы – как тренеры, так и игроки – впервые в жизни играем в грандиозном финале, который раньше в лучшем случае смотрели с трибун или по телевизору; что выход в заключительную стадию турнира сам по себе является колоссальным успехом, о котором мы столько времени мечтали, но именно сейчас нам выдался шанс по-настоящему войти в историю.
Спустя 20 лет, когда в честь той