«Жива. Цела. Ничего даже не чешется, – мысленно улыбнулась я, с чувством потягиваясь. – А ты? Как он?»
Тревожно скользнула взглядом по рубке.
В самом дальнем углу, поджав ноги, сидел Зориан. Вжавшись в стену так тесно, как будто пытался врасти в потемневший металл. Голова пленника была низко опущена, он уткнулся лбом в колени, так что виден был только его взъерошенный затылок. Весь его вид вопил о полной, абсолютной уязвимости. Беззащитность птенца, выпавшего из гнезда.
Я подавила вздох. Мой напарник ведь был на пределе. Его собственная боль делала Гесса жёстким, колючим.«Напрашивается в роль жертвы. Руки чешутся придушить», – мысль была сухой.
– Почему ты меня первую отправил? – спросила я вслух, выбираясь из капсулы. Он молча протянул руку, помог встать. Пальцы были ледяными.
Я добавила мысленно: – «Ты еле держишься».
«Ты ранена. Хоть и легко. И порядком истощена, как физически, так и ментально. Мой напарник – боевой телепат и второй стрелок. Твой функционал в нашей паре критически важен, – отчеканил он медленно, беззвучно, глядя куда-то мне за спину. – Его же дело пока – сидеть молча в углу и не отсвечивать. Логично?»
В его голосе не было ни заботы, ни нежности. Только холодная, железная прагматика. Но именно это сейчас нам обоим и было нужно. Это держало нас на плаву.
«А теперь его очередь, – Гесс медленно выпрямился и громко, повелительно щёлкнул пальцами. – Эй, ты, неудачник. Подойти!»
Зориан крупно вздрогнул и немедленно поднял голову. Его огромные глаза были полны страха.
– Сюда. Полезай в оволятор! – тон Гесса не терпел возражений.
Зориан, пошатываясь, поднялся и покорно побрёл к капсуле.
– Я… не… не нужно! Я же не… – прошептал он, заглядывая в лицо Гессу.
– Мои приказы не обсуждаются. Залезай. – Гесс недвижимой глыбой встал у него за спиной. – Ты привёл нас сюда. Ты пока нам полезен. Возиться с тобой мне недосуг. Это понятно?»
Зориан, шмыгая носом, с видом обречённой жертвы забрался в капсулу. Крышка с лёгким шипением закрылась. И через стекло я увидела, как лицо пленника быстро расслабилось. Погружаясь в искусственный сон, сам он как будто бы сдулся, обмяк.
Гесс коротко взглянул на него, пальцами пробежался по выпуклости панели управления, проверил блокировки, и только тогда его плечи чуть опустились. Тяжко вздохнув, потер виски и, сполз по стойке капсулы, грузно опустившись на пол. Выглядел он так, будто бы только что протащил на себе весь корабль.
– Вот. Теперь можно и передохнуть, – он упёрся затылком в холодный металл и закрыл глаза. – Хотя бы полчаса без этого бесконечного хныканья».
Я присела рядом, внимательно вглядываясь в его лицо. Смертельная усталость, проступающая сквозь маску стоицизма. Твёрдые губы поджаты. Он нуждался в оволяторе куда больше меня.
– Тебе стало хуже, – тихо заметила я. – Интоксикация не ушла, и даже не затаилась.
– Справлюсь. Регенерация у меня замечательная. Ты же помнишь? – он не открывал глаз.
Мы молча сидели несколько минут. Говорить не хотелось. Гесс тяжко вздохнул, проводя ладонью по лицу. Пальцы его заметно дрожали.
В ответ я ощутила лишь волну усталого раздражения, густо замешанного на боли.– Он заслужил. Вывел нас сюда. А мне… – он запнулся, ища слова, – …нужна была пауза. Чтобы тебя осмотреть. Чтобы подумать. Его присутствие меня… напрягает.
И я его понимала. Саму меня от Зориана уже начинало подташнивать.– Боюсь, что не выдержу и прибью его к полу этим самым клинком, чтобы не пялился. Устал я от его жалостливых глазёнок, Си. Очень устал.
Рвано выдохнув, Гесс поднялся. Ощутимо покачиваясь, пошёл к единственному в рубке пульту, заваленному обломками панелей и свисающими проводами, и наклонился. Раздался громкий скрежет, и он ловко извлёк большую стальную банку с помятым дном.
– Пока ты спала, я тут немного освоился, – пояснил Гесс в ответ на мой немой вопрос. Он вертел в руках пыльный трофей странной вытянутой формы. – Дверь запер. Осмотрел, что осталось. Нашёл это. Судя по всему, аварийный запас.
Я скептически оглядела находку. Банка была из тёмного, почти чёрного матового металла, без каких-либо видимых швов или клея. Лишь едва заметные выпуклые точки на торце и непонятные символы на боку, выцветшие от времени.
– И что, по-твоему, внутри? И как это открыть? – спросила я. – Выглядит как монолит.
– Надписи на одном из диалектов Внешнего Пояса, – пробормотал Гесс, проводя пальцем по символам. – «Долговременное хранение». «Биометрический замок». Или что-то в этом роде. – Он перевернул банку, и его взгляд стал цепким, внимательным, изучающим. – Видишь эти точки? Похоже на примитивную, но эффективную систему защиты. Не ту, что открывается от удара. Скорее всего, нужна определённая последовательность нажатий. Или давление в заданных точках.
– Оптимист, – тихо фыркнула я.
– Странно, что ты до сих пор не заметила. Хотя, говорят, оптимизм – удел сытых, – он бросил на меня короткий взгляд, и в уголках его глаз собрались лучики смешинок. – А я чертовски голоден. Ты явно тоже.
Собирается портить оружие? Если банка стояла здесь столько времени невскрытой, значит, она изготовлена из прочного сплава. Тупить лезвие… Очень плохая затея.Он был прав. Пустота в желудке напоминала о себе громким урчанием. Всё ещё держа банку в руках, Гесс поднял с пола свой чёрный клинок.
Но вместо этого он лишь аккуратно, рукояткой ножа, простукал поверхность банки, внимательно прислушиваясь к звуку. Потом повторил то же пальцами и, прикрыв глаза, медленно и сосредоточенно.
– Металл разной толщины, – заключил он. – Здесь, у этих трёх точек, он тоньше. Чувствуешь? – Подойдя ко мне, он присел рядом на корточки, взял мою руку и провёл пальцами по едва заметным вмятинам. Его прикосновение было твёрдым и уверенным. – Это не случайные вмятины. Это клавиши.
Рвано выдохнув, Гесс плавно сел на пол и начал с силой нажимать на точки, меняя последовательность. Сначала ничего не происходило. Потом раздался тихий щелчок, но крышка не открылась.
– Нет, не так, – пробормотал он, больше себе, чем мне. – Это должна быть не последовательность, а одновременное давление. Но для этого нужны три руки… или очень длинные пальцы.
Он замолк, вглядываясь в банку. Закусил губу и нахмурился.
Гесс усмехнулся – коротко, беззвучно, но явно с огромным удовлетворением.– Или… – он вдруг перевернул банку и сильно, но коротко ударил её торцом о выступ каменного пола. Раздался не грохот, а чистый, высокий щелчок. Три точки на крышке ушли внутрь.
– Всё гениальное просто. Удар сбрасывает предохранительный механизм. А потом…
– Он несильно надавил большим пальцем на теперь уже податливую крышку. Та бесшумно отъехала в сторону.
В воздухе тут же поплыл странный, но не отталкивающий запах – что-то среднее между тушёным