Я кивнула, с трудом проглотив комок в горле, и поднялась на ноги. Руки всё еще подрагивали, но теперь это была дрожь не страха, а мучительного чувства вины. Я крепко сжала «Стервятник» в ладони, ощущая его как якорь, связывающий меня с реальностью.
Мы двинулись дальше, оставив позади дымящиеся обломки твари и холодный ужас машинного зала. Наш путь лежал через арочный проем в дальнем конце балкона. Пахло камнем, сыростью и далеким, едва уловимым ароматом свободы – свежим ветром. Свет биолюминесцентных мхов, растущих по стенам узкого коридора, отбрасывал на наши лица призрачные, пляшущие тени.
Я шла позади, наблюдая за Гессом, который нес свою ношу, и ощущала, как в душе появляется новая, прочная связь, затягивающая старую рану. Кто мы друг другу? Странное трио. Связь, рожденная в этом чреве Майрана.
Я расширила восприятие, анализируя окружение и передавая Гессу каждое своё ощущение. «Слева – пустота. Справа – колония грибов, они нейтральны. Впереди… Я ощущаю движение воды. Большой подземный поток».
Жизнь вокруг бурлила – мелкая, пугливая, но не опасная. Многоножки шептались в трещинах, грибы мерцали всплесками энергии, подземные воды текли спокойно. После оглушительного шума механизмов эта тихая, загадочная мелодия казалась благословением.
Впереди маячил выход из коридора – очередной арочный проем, когда-то величественный, а теперь наполовину заваленный обломками и окутанный толстыми, живыми лианами, напоминающими щупальца спящего гиганта. Они сплелись в живую, дышащую преграду.
Гесс остановился, подняв руку в жесте «стоп». Его взгляд скользнул по переплетению лиан.
«Подожди», – его мысленное прикосновение стало более плотным и насыщенным образами. «Взгляни. Это же майранский псевдохищник, Flectens caloris. Вид, который считался исчезнувшим».
Я смотрела на толстые, напоминающие щупальца стебли и видела в них только угрозу.
«Он не опасен?» – осторожно спросила я, не разделяя научного восторга Гесса.
«Для нас – нет. Его метаболизм построен на хемосинтезе. Он «охотится» на тепло, выделяемое скоплениями бактерий в пористом камне. Чужеродную органику, вроде нас, он просто не воспринимает как пищу. Но его тигмотропический рефлекс гипертрофирован – он обвивает любой крупный объект, чтобы добраться до теплого субстрата под ним».
Из неожиданно витиеватого потока мыслей Гесса я уловила только главное: эта штука нас не сожрет.
«Что будем с ним делать?» – воздержавшись от колкости, я деликатно спросила.
«Убивать его – кощунство!» – мысленно воскликнул Гесс, повернувшись ко мне. «Но мы можем его… переубедить. Видишь базальный узел у основания? Стреляй прямо под него. Не в стебель, а в скалу. Используй точечный выстрел «Стервятником» на низкой мощности. Мой штурмовик здесь лишний. Нужен лишь точный тепловой импульс».
Я кивнула, осознав его намерение. «Стервятник» активировался, и узкий луч плазмы разрезал темный камень у основания живой стены. Камень мгновенно раскалился докрасна, издав резкий шипящий звук.
Эффект наступил мгновенно и был поистине завораживающим. Лианы, напоминающие гигантских оживших змей, с шипением и шуршанием расступились, отползая от источника внезапного тепла, и обнажили узкий проход. В нос ударил запах горелой органики.
«Не бойся», – мысленно успокоил меня Гесс, наблюдая, как отступает его восхитительное редчайшее растение. «Он просто ищет пропитание. Охотится на палочковых бактерий и простейших, потому и «псевдохищник»».
Он снова повернулся ко мне, и в его взгляде мелькнула тень сожаления.
«Придется тебе идти первой», – мысленно подтолкнул меня Гесс.
Я скользнула в проем, чувствуя его взгляд. Затем он протиснулся следом. Его плечи задевали влажные, покрытые растительностью стены, но он не задел Зориана.
И тогда мы увидели его. Свет. Не тусклое мерцание грибов, не алое сияние авариек и не неоновое освещение, а мощный, ослепительно белый луч настоящего солнца, проникший сквозь гигантскую трещину в потолке пещеры. Он падал на пол грота, создавая золотой, роскошный ковер, словно путь в иной, давно забытый мир.
Победа. Свобода. Они казались настолько близкими, что я почти ощущала их вкус на своих губах. Но мой взгляд был прикован к этому лучу, и в голове крутилась лишь одна мысль, горькая и неизбежная: «Какой будет цена за эту победу?»
Гесс не ответил. Но его рука, свободная от груза, на мгновение нашла мою и сжала её. В этом безмолвном жесте было больше смысла, чем в тысяче слов. Это было понимание. Это было принятие. Это была готовность заплатить любую цену.
Мы стояли на пороге, прижавшись к холодной стене у выхода из коридора. Впереди простирался огромный, куполообразный грот. В его центре, освещённый ярким лучом света, пробивающимся через трещину в своде, возвышался настоящий космический лифт – небольшой, яйцеобразный аппарат на посадочных опорах. В центре луча, на невысоком постаменте, мерцал голографический знак – три переплетённых кольца. Репер 3.
Когда мы приблизились к выходу, я почувствовала два человеческих сознания, переполненных эмоциями, словно раскалённые угли. Быстро схватила Гесса за руку и передала ему тревожный импульс: «Там, за скалами справа. Двое. Ярость, отчаяние, страх и возбуждение. Они дерутся».
Мы притаились в тени арки. Слева от лифта из-за нагромождения камней доносились приглушённые, но яростные вопли.
«…выброшу твои кости в эту пропасть, ублюдок! Он должен был быть моим!» – женский голос, сорванный до хрипоты.
Глухой, басовитый голос, в котором звучало явное презрение, ответил: «Ты сошла с ума, Кира. Ты же сама облажалась! Он предал тебя! Игрок отозвал свою ставку!»
«Подождем», – мысленно предложил Гесс. «Пусть они поубивают друг друга. Сейчас у нас шанс против двух минимален».
Я закрыла глаза, погружаясь в ментальную неразбериху, и тут же отрицательно покачала головой. «Нет. Это не бой насмерть. Это… ссора. Оба в ярости, оба ранены, но… сексуально возбуждены. У них нет желания убить. Она невероятно зла, но он… он скорее отбивается, пытается образумить. Как два любовника, а не как воины».
«Шервовы яйца. Паршиво. Придется нам…»
Додумать Гесс ничего не успел. В этот момент с оглушительным треском клапан на его бедре открылся, и наш дрон-наблюдатель стремительно взмыл вверх, словно стартующий лукс. Он парил в воздухе на высоте нескольких метров над нашими головами. Объектив его камеры повернулся в нашу сторону, и механический голос оглушительно разнесся по всему гроту, многократно усиленный эхом:
«ВНИМАНИЕ ВСЕМ ЗРИТЕЛЯМ! ПРЯМОЙ ЭФИР! ФИНАЛЬНЫЙ АКТ! ПЕРВАЯ ПОЛНАЯ ПАРА ДОСТИГЛА РЕПЕРА ТРИ! ЛИДЕРЫ НАШЕЙ ИГРЫ, ГЕСС И ЕСЕНИЯ, ВЫХОДЯТ НА АРЕНУ! ДАЙТЕ ЖЕ ИМ ВАШИ ЛАЙКИ!»
Едва эхо стихло, как из-за скалы выскользнула тень. И перед нами, преграждая путь к лифту, возникла она.
Серокожая, с гладко выбритой головой, с лицом, искажённым яростью. В её руках – самая