«Не двигайся. Нейропаралитик класса «Сигма». Не пытайся задержать дыхание – молекулы проходят через кожу. Дыши. Позволь ему войти. Покажи им, что он подействовал.»
Сделать глубокий, предательский вдох, когда разум кричит об опасности, – невероятно трудно. Но я доверилась Гессу. Вдохнула. Холодная, обволакивающая сладость заполнила лёгкие, скользнула по сосудам, словно невидимые щупальца, цепляясь за нервные узлы. Мир перед глазами растворился в серой дымке, звуки стали приглушёнными, а ноги превратились в ватные подушки, не ощущающие пола.
В сознании, сквозь пелену химического воздействия, вспыхнула ясная и огненная схема – ментальная проекция Гесса, отражающая расположение наших тел и его приказ.
«Контролируй себя. Имитируй паралич. Снизь сердечный ритм до 30 ударов в минуту. Напряги диафрагму – поверхностное дыхание, раз в двадцать секунд. Отключи произвольную моторику. Расслабь лицевые мышцы. Слушай только меня.»
Гесс падал первым. Его тело, напоминавшее высеченную из гранита статую, обмякло с пугающей естественностью. Он выглядел как срубленный великан. Я, подчиняясь его воле, как безупречно откалиброванный механизм, позволила своему телу рухнуть на него. Моя рука безжизненно опустилась на его грудь, пальцы запутались в складках комбинезона. Голова легла на его плечо, щекой я ощутила жёсткую ткань и твёрдые мышцы. Мы слились в странный, неразрывный узел из плоти и ткани.
Мы были одним целым.
Я лежала, прижавшись лицом к его груди, и слушала сквозь нарастающий звон в ушах. Его сердце билось ровно и медленно, как метроном в руках невозмутимого бога. Моё, послушное его команде, едва трепетало, затаившись в глубине груди. Я видела внутренним взором, как андроиды снова приблизились. Их длинные тени упали на нас, заслоняя безжалостный белый свет.
Один из них наклонился, его затемнённый щиток оказался в сантиметре от моего лица. Я увидела в нём своё искажённое, бледное отражение. Он попытался взять меня за плечо, чтобы оттащить. Его пальцы в тонких перчатках коснулись меня, и я мысленно сжалась, готовясь к мучительной разлуке, к тому, что наши тела растащут по разным углам этой белой преисподней.
Но Гесс был подобен скале, в меня вросшей, как в берег. Его мышцы, расслабленные и в то же время наполненные скрытой силой, создавали замкнутую, идеально сбалансированную систему. Моя рука, лежавшая на нём, казалась приваренной.
Стражник усилил хватку. Его движения оставались отстранёнными, но в них промелькнуло лёгкое замешательство. Затем он попытался разжать пальцы Гесса, которые крепко держали складку моей одежды. Ничего не вышло. Послышался короткий, неразборчивый щебет. Ко мне подошли двое других. Они упёрлись, попытались приподнять нас вместе, как один сросшийся груз. Бесполезно. Наше двойное тело стало неподъёмным, неразделимым.
Гесс просчитал всё до мельчайших деталей. До миллиметра и до миллисекунды. Мы не были просто двумя телами. Мы представляли собой единую крепость, чьи ворота были надёжно заперты.
«Молодец, —мысленно похвалил он меня, и в его «голосе» прозвучала та самая редкая, тёплая нота, от которой по телу разливалось слабое, исцеляющее тепло. – Безупречно. Теперь слушай. С закрытыми глазами я вижу в инфракрасном спектре. Слышу их шаги и дыхание. Их уже семеро. Они понесут нас на носилках. Сохраняй позу. Не дай дрогнуть ни одному мускулу.»
Нас всё же подняли, словно неодушевлённый предмет. Мы качнулись в воздухе, и я ощутила, как его рука, совершенно незаметно для посторонних глаз, поддержала мою голову, предотвращая её столкновение с краем носилок. Этот крошечный, заботливый жест стоил всех его слов. Мы плыли в белой, безликой дымке под потолком, и я, закрыв глаза, видела мир его глазами: размытые тепловые оттенки тел стражников, холодные синие пятна стен и алое, трепещущее свечение чьего-то сердца за рёбрами.
Гесс был моим проводником в этом мире слепоты. Моими глазами. Моим оружием. Моим единственным щитом.
Нас пронесли через несколько автоматических дверей, которые беззвучно открывались и закрывались за нами. Носилки опустились, и холодный металл коснулся моей спины через тонкую ткань комбинезона. Раздался короткий, завершающий щелчок, и воздух опять изменился: стал тяжёлым, густым и насыщенным озоном настолько, что оставлял металлический привкус на языке.
«Клетка, —мысленно сообщил Гесс. – Прутья из сплава осмия и стали, под напряжением в двадцать тысяч вольт. Класс защиты «Омега». Не пытайся сканировать наружу. Всё экранировано. Они явно знают, кто ты. Ждём.»
Я лежала на нём, продолжая притворяться безжизненной куклой, и ощущала под щекой размеренный и мощный ритм его существования. Он был для меня опорой в этом падении. Его дыхание было моим ветром, а пульс – биением сердца всего мира. Наверное, все-таки стоило мне попасть на Майран. Чтобы все это почувствовать и понять так отчетливо-ясно.
Стражи исчезли, их шаги растворились в тишине. Мы остались в звенящей пустоте. Двое. Одно целое. Подготовленные к неизбежному.
Мы вошли в логово зверя. И не разжали объятий.
✦✧✦
*Трактат о власти, приписываемый Императору Деусу I, основателю Первой Династии Деус:
✦✧✦
Глава 36. За стеклом
«Статья 80.1: В условиях полного кризиса системы доверие к напарнику становится единственной непроверяемой, но обязательной к принятию переменной. Его ошибка в расчете – ваша общая ошибка. Его предательство – ваша общая гибель»*.
Мы лежали в центре клетки, всё ещё сплетённые в узел. Резкий, сухой звук – треск электроразряда – разрезал тишину. Синие, злые молнии пробегали по стальным прутьям, окружавшим нас со всех сторон, освещая нас призрачным, мертвенным светом. Воздух наполнился неприятным запахом озона.
Нас не просто закрыли здесь. Нас выставили на всеобщее обозрение. Как необычных зверей в сумасшедшем зверинце.
Гесс сохранял неподвижность, но его ментальное присутствие – неизменная величина в моем сознании – превратилось в холодный кристалл. «Экранирование работает на пределе. Любое телепатическое воздействие будет немедленно обнаружено. Не пытайся пробить его, Си. Пока.»
Стена за пределами клетки беззвучно разошлась в стороны, открыв затемнённое пространство, которое было отделено от нас ещё одной преградой. Барьер. Прозрачный, как толстое, идеально чистое стекло.
А за ним…
Открывалось пространство, которое было сложно назвать кабинетом.
Свет исходил не от видимого источника, а словно просачивался сквозь стены, покрытые тканью глубокого, насыщенного бордового цвета. На этом фоне мерцали призрачные серебряные узоры – созвездия? Карты… С такого расстояния я не могла различить деталей, но догадывалась об их значении по тому, как отдельные точки тускло пульсировали кроваво-красным светом.
Огромный стол, выполненный из черного дерева, был покрыт различными предметами, назначение и природа которых оставались загадкой. Лишь силуэты и отблески позволяли предположить, что они собой представляют. Среди них был хрустальный шар, издававший слабое, но назойливое гудение. Вибрацию от этого звука я скорее чувствовала