– Только не кроши здесь. Я же убираюсь.
От моих слов Чо слегка капризно надула губы и аккуратно вытряхнула крошки в раковину.
– Ты узнала что-нибудь?
В отличие от меня, у нее было чуть больше свободного времени, и, закончив необходимые дела, Чо могла использовать остаток дня как ей захочется. Потому она решила заниматься поисками магазина теней.
Она вытащила из кармана карту и потрясла ей передо мной. Карта уже была довольно потрепана от того, как много ею пользовались во время блужданий по острову.
– Сегодня снова ничего не нашла. – В ее голосе уже не чувствовалось сожаления. Казалось, Чо потеряла интерес к поискам, и от ее нерасторопности мне становилось все тревожнее.
– И тропинки все проверила? Где ты была сегодня?
Чо, которая все никак не отвечала на мои вопросы, через какое-то время сдалась и заговорила:
– Не знаю.
– Не знаешь?
– Куда бы я ни шла, ничего не нахожу. Сдаюсь. – Чо вдруг приподняла подол своей юбки. Все от ступней и до колен стало черным и полупрозрачным. – Я уже вот-вот превращусь обратно в тень. Этот магазин теней вообще существует?
Я не могла связать и слова. С каких пор все стало настолько плохо? До сегодняшнего дня Чо разговаривала так, будто ничего страшного не происходит.
– Ты в порядке?
– Мне не больно.
– Если станет еще хуже…
Чо, словно не желая меня слушать, отвернула голову к раковине и снова откусила над ней свой рисовый пирожок.
– По крайней мере, мне нравится, что здесь я могу есть тток [6] сколько угодно. Да и никто особо не догадывается.
Мой взгляд снова упал на ноги Чо.
– Будешь?
Пока она откусывала еду, крошки медленно падали из ее рта на пол.
Я, конечно, была рада, что Чо остается в хорошем настроении… Но тут все тело Чо стало медленно чернеть, и она превратилась в сплошную тень. Мне показалось, что последнее время подобное стало происходить чаще.
Наверное, оттого, что она съела все рисовые пирожки и в ее горле пересохло, Чо закашлялась. Крошки песчаного цвета взмыли в воздух, и мне в нос ударил аппетитный аромат риса. Тут же вспомнился фрагмент из прошлого, который я уже успела позабыть.
День, когда моя тень впервые раздвоилась, наступил примерно спустя месяц после того, как бабушка начала работать в магазинчике рисовых пирожков. Из-за того, что папины дела пошли не очень, когда я поступила в школу, бабушке, чтобы вырастить меня, требовались деньги, и поэтому она начала искать работу. Она всячески противилась уговорам папы и продолжала упорно выходить на смены.
Ее не было дома до самого захода солнца. Поначалу мне было непривычно находиться дома одной, но вскоре я привыкла и к этому. Проснувшись с утра, я всегда смотрела на лицо крепко спящего папы, а затем ела приготовленный бабушкой завтрак и отправлялась в школу. После уроков всегда шла в магазинчик, где она работала. Там я сидела в углу на стульчике и ждала, пока бабушка закончит. Рядом на столе всегда стояли разнообразные пирожки, от которых исходил приятный и душистый аромат муки.
Бабушка, раскладывая все на столе, как-то раз взглянула на меня и сказала:
– Учись усердно, чтобы никогда не заниматься подобной работой.
– Подобной работой?
– Такой, где руки постоянно в воде, от которой трескается кожа. Найди работу там, где ты сидишь за столом и в жару на тебя дует прохладный ветер, а в холода согревает теплый воздух. Хорошо?
Она пристально взглянула на меня, ожидая положительного ответа, в ее черных зрачках виднелось лишь мое отражение. И пусть я не смогла в полной мере понять ее слов, я все равно радостно произнесла: «Угу!» Бабушка улыбнулась, удовлетворенная моим ответом. Для счастья ей достаточно всего одного моего слова? С тех пор я всегда старалась отвечать ей согласием, даже если на самом деле не совсем понимала, что она говорит.
– Снова пришли вместе? – с серьезным лицом спросил хозяин магазина, в котором работала бабушка.
– Она иногда заходит, что тут такого?
– Тут небезопасно. Столько механизмов, если вдруг поранится… мне… уф-ф.
Бабушкин начальник не был рад моим визитам. Пусть он и не говорил открыто, но в его взгляде всегда читалось некоторое возмущение.
В переулке на рынке, где вечно царила суета, было около четырех-пяти магазинчиков с рисовыми пирожками – в одном из них и работала бабушка. Уловив недружелюбный настрой ее начальника, я тихо вышла наружу, чтобы погулять по переулку, по которому со всех сторон разносились голоса зазывал, пытающихся привлечь покупателей.
Бессмысленно блуждая, я наткнулась на закусочную, которой владела мама моей одноклассницы Хёнджи. Я заглянула внутрь поискать одноклассницу, но тут вышла ее мама.
– Здравствуйте. – Я поклонилась, здороваясь с ней.
Свет от ламп, которые выделяли закуски на витринах, слепил меня. Прямо над ними виднелось лицо тетушки, которое было немного нахмурено.
– Пришла увидеться с Хёнджи? Ее сейчас тут нет, как же быть…
Я убрала руку в карман и сжала рисовый пирожок, который лежал там.
– Я хотела угостить ее.
Мне вспомнилось, что когда-то давно Хёнджи сказала мне, что очень любит есть тток, поэтому я достала пирожок из кармана и показала его.
– Я передам Хёнджи, а теперь иди. – Тетушка быстро взяла гостинец у меня из рук и жестами показала скорее уходить.
В ответ я попрощалась и развернулась, чтобы направиться куда-то еще.
– Говорила ведь тебе не общаться с ней. У нее матери нет, так она еще и целыми днями одна. Полный ужас.
Я уже уходила, как вдруг изнутри лавки послышался звонкий голос. Сама не поняла, в какой момент из моих глаз начали катиться слезы. Вытирая мокрые щеки, я вернулась ко входу и увидела за дверью Хёнджи.
– И не ешь это. Он уже весь зачерствел, она принесла тебе несвежий.
Тетушка выкинула пирожок, который я ей дала, в урну. В тот же самый момент наши с Хёнджи взгляды встретились. Одноклассница приоткрыла рот, собираясь что-то сказать, но я сразу же отвернулась и ушла.
Некоторое время я продолжала ходить по рынку и ближе к наступлению ночи вернулась к бабушке в лавку. Заметив меня, она в ту же секунду выбежала на улицу, словно сильно волновалась.
– Ёри, скорее заходи.
Я впервые увидела это, когда взяла бабушку за руку и мы направились обратно внутрь магазина. Как только мы зашли, свет ламп в помещении упал прямо на меня, и я заметила, что моя тень разделилась. Точнее, это я стала отбрасывать сразу две тени.
* * *
– Ты слушаешь меня?
– А?
От голоса Чо я