То, что он увидел, поразило его.
Люди толпились у книжных полок, снимали книги и складывали их в коробки. Некоторые полки уже опустели. Седовласый мужчина с сутулыми плечами стоял в начале главного прохода, наблюдая, как полные коробки выносят в галерею.
Крупная женщина, несущая три тяжёлые коробки, одну на другой, повернулась, чтобы обменяться шуткой с одним из своих товарищей, и споткнулась. Верхняя коробка свалилась, и книги рассыпались по полу. Бормоча проклятия, женщина опустила две другие коробки и начала собирать книги.
– Осторожнее, Бек! – крикнул седовласый мужчина. – Уложи их аккуратно, не сваливай в кучу! И неси по одной коробке за раз, ладно?
Женщина рассмеялась.
– Я легко справлюсь и с тремя, Лихэйн.
– Что ж, силища тебе, конечно, дарована немалая, Бек, но мозгами тебя явно обделили, – резко ответил мужчина, которого она назвала Лихэйном. – Ты держишь в своих руках сокровище! Хрупкое сокровище!
В этот момент Дерри, должно быть, нечаянно выдал своё присутствие, потому что Лихэйн обернулся и увидел его. Пригвождённый взглядом проницательных светло-карих глаз, Дерри замер на месте.
– Аха, – произнёс Лихэйн, потирая руки. – Глотатель ядов, полагаю.
Глава одиннадцатая
Позади Лихэйна женщина по имени Бек топала к двери с заново уложенной коробкой книг. Дерри проследил за ней взглядом. Он был ошеломлён.
– Думаю, для тебя они ничего не значат, – сказал Лихэйн. – Но для меня, для моего народа эти книги бесценны. Здесь даже есть экземпляры, которые я никогда раньше не видел! Известно ли тебе, сколько книг погибло в огне, когда король Гревилл приказал сжечь Большую библиотеку Ландовела?
Дерри разинул рот от удивления. Он услышал тихое шуршание за боковой стеной, и его вдруг охватил страх, что подозрительные Акулы подслушивают. Если Акулы узнают, что Мурены солгали и он жив…
– Крысы в стенах, – с отвращением сказал Лихэйн. – Фу! Что за отвратительное место! Чем скорее мы покинем его, тем лучше! А теперь…
Дерри смог придумать только одно, и он это сделал. Он закрыл глаза, повалился на пол и замер без движения. Это было несложно. Он чувствовал такую слабость и головокружение, что удивительно, как он до сих пор не потерял сознание по-настоящему.
Он услышал удивлённый возглас и шаги, спешащие к нему. Прохладные сухие пальцы коснулись его шеи.
– Голодный, надо полагать, – произнёс Лихэйн. – Эй, ты, Носс, отнеси-ка его вниз.
Приблизились более тяжёлые шаги, и Дерри подняли в воздух и перекинули через широкое плечо. Его левая рука пульсировала.
– И не корчи такую мину, приятель! – рявкнул Лихэйн. – Ты ничем не заразишься – разве что вшами. Мы не обнаружили никаких инфекционных заболеваний у остальных. Просто держи его в одеяле.
– Он воняет! – хрипло пробурчали в ответ.
– Ты бы тоже вонял, если бы жил здесь, – сказал Лихэйн. – Иди, давай! Передай его Зене. Потом сразу возвращайся. Мы даже половину книг не уложили, а капитан Ола хочет выйти в море до наступления ночи. Теперь, когда последний мальчик у нас, нет причин оставаться.
– А как же комната с золотыми монетами и прочим? – прогрохотал хриплый голос.
– Ах, это! – Лихэйн нетерпеливо вздохнул. – Мы займёмся этим, как только упакуем книги. Это не отнимет много времени. Золото, конечно, пригодится, но в основном там старый безвкусный хлам.
Старый безвкусный хлам, подумал Дерри. Так вот чем в конце концов оказалось сокровище Крэма.
Так Дерри в последний раз покинул Большой зал, болтаясь, как мешок с мусором, на плече ворчливого Носса. Крепко зажмурив глаза, он слышал, как ботинки Носса стучат в галерее, а затем топают по лестнице, ведущей в гавань. Он надеялся, что шпионы Сомов и Акул, подглядывающие через щели и отверстия, которые они называли «глазками», сочтут его мёртвым, как и договаривались.
Наконец они спустились вниз. Дерри слышал, как вода плещется у края мостовой. Он чувствовал запах дыма и крови. Он вспомнил ужасную смерть Харкера и почувствовал тошноту, но в то же время и безудержное ликование. Затем он услышал шуршание ткани и почувствовал другой запах – что-то необычайно свежее и чистое, словно прилив в ясный, прохладный день.
– Это последний, Зена, – глотатель ядов, – сказал Носс, опуская его на камни. – Лихэйн считает, что он помирает с голоду.
– Ясно, – решительно произнёс женский голос. – Возьми, пожалуйста, этого мальчика с собой, Носс. Он сказал, что у него есть важная информация и он не станет говорить ни с кем, кроме Лихэйна.
– Это тот, который рассказал нам про глотателя ядов, – проворчал Носс. – Что он теперь затеял?
– Понятия не имею! – отрезала в ответ женщина. – В игры играет, я полагаю! Но всё же Лихэйну лучше поговорить с ним.
Дерри не сдержался. Он приоткрыл веки, совсем чуть-чуть. И там, рядом с пухлой женщиной средних лет с приятным лицом, в заляпанном кровью белом фартуке, стоял уборщик-воришка Кот.
– Привет, глотатель ядов, – сказал Кот, глядя на него сверху вниз. – Где ты пропадал всё это время? За стеной, вместе с Соломинкой?
Дерри снова закрыл глаза, чтобы скрыть потрясение. Он услышал, как Кот тихо рассмеялся, а затем удалился в сопровождении бурчащего Носса, который сердито топал своими тяжёлыми сапогами.
– Этот мальчик хитрюга, – сказала Зена, снимая одеяло и быстро осматривая Дерри с головы до ног своими проворными пальцами. – Неудивительно, что его зовут Котом. Он думает только о себе, и ни о ком другом! И у него девять жизней, это точно. А тебя как зовут?
– Дерри.
– Ясно. А что произошло с твоей рукой, Дерри?
– Я не знаю, – сказал Дерри. И тогда, вероятно, он действительно потерял сознание, потому что, когда очнулся, он сидел, прислонившись к подножию трапа корабля захватчиков, и Зена держала у его губ кружку с супом.
Мужчины и женщины заполонили мостовую вокруг гавани, вставляя дымящиеся факелы во все щели, которые они находили в стенах крепости. Люди на верхних этажах делали то же самое.
– Глотай, – приказала Зена.
Дерри проглотил. Суп был едва тёплым, и ничего подобного он раньше не пробовал, но было вкусно. Он чувствовал, как с каждым глотком в его тело возвращаются силы.
– Кот, – сумел он выговорить. – Что сказал Кот…
– Он сказал Лихэйну, что внутри стен живут рабы, – сказала Зена. – Он из тех, кто знает такие вещи и держит их при себе, пока они не принесут ему пользу. Думаю, теперь он будет требовать особого отношения к себе, но нам повезло, что он заговорил.
– Конечно, повезло! –