Женщина застыла. Её маленькие холёные ручки взлетели к краям капюшона, словно ей не терпелось отбросить его, но сэр Подрик тихо кашлянул, и руки снова опустились ей на колени.
– Я буду передавать отчёты из Истинного, даже самые незначительные, как только они поступят, – поспешно вставил Лихэйн.
– Это совсем не одно и то же! – отрезала женщина. – Я настаиваю, чтобы эти четверо присоединились к Голубой стене в Замке!
– Безусловно, как прикажете, – спокойно ответила Зена. – Конечно, на это уйдут недели, а мне казалось, что время дорого.
– Да, да, именно так! – воскликнул сэр Подрик. Он повернулся к закутанной в плащ фигуре в кресле. – До Дня Кометы осталось чуть больше месяца, – добавил он вполголоса.
– К тому же встаёт вопрос секретности, – добавил Лихэйн, не подумав. – Замок – рассадник сплетен. Если эта четвёрка отправится туда, последствия могут быть плачевными!
Женщина в плаще вскочила. Её глаза сердито сверкнули из-под капюшона.
– Что значит «рассадник сплетен»? – пронзительно закричала она. – Вы заходите слишком далеко, Лихэйн!
– Неважно! Сейчас это неважно! – стал уговаривать её сэр Подрик, бросив яростный взгляд на старого библиотекаря. – Главное, чтобы наш план осуществился и увенчался успехом. Ах, какой это будет триумф! Каким чудесным сюрпризом это станет, когда мы наконец раскроем нашу тайну! Как благодарен будет народ своему правительству и своей королеве!
На мгновение воцарилась тишина, затем раздался тихий вздох, и под капюшоном на мгновение мелькнула белоснежная улыбка.
– Вы, конечно, правы, Пэдди! – произнёс высокий голос. – Ситуация крайне неудовлетворительная, но я должна пожертвовать своими желаниями ради блага народа, как я уже делала не раз.
Пухлая, украшенная драгоценностями рука грациозно махнула в сторону четверых, отпуская их. И когда они с радостью покинули кабинет, Дерри, как и все остальные, мог с уверенностью сказать, что таинственная «леди Виктория» – не кто иная, как сама Уна, королева Свободного Ландовела.
* * *
– Что за ужасная женщина! – бушевала Соломинка, забираясь в постель и колошматя по подушке, чтобы унять свои чувства.
Уже улёгшись, Кот лениво потянулся.
– Она просто привыкла всегда добиваться своего. И ей не нравится Зена. И Лихэйн. Они не знают, как с ней обращаться. Вот сэр Подрик знает. И я знаю.
– Да, уверена, что знаешь! – огрызнулась Соломинка, поворачиваясь к нему спиной.
Кот тихо рассмеялся. Затем он тоже повернулся на бок, собираясь уснуть.
Было уже далеко за полночь, но Дерри никак не мог успокоиться. Встреча в кабинете Лихэйна потрясла его. У него осталось сильное чувство, что королеве Уне, тщеславной и поверхностной, нельзя доверять.
Сейчас, под влиянием льстивого сэра Подрика, она поддерживала секретную миссию по поискам Ханта. Но надолго ли хватит влияния Пэдди? В любой момент она может устать от эксперимента, прислушаться к своим жаждущим войны генералам и положить конец угрозе со стороны Истинного, отдав приказ о разрушительном нападении.
Её бы не волновало, что Нум, Соломинка, Дерри и Кот находятся в Истинном Ландовеле по её приказу. Или что трое шпионов-смотрящих могут погибнуть вместе с остальными. Она забудет о них – с лёгким вздохом сожаления, щёлкнув пальчиками с золотыми ноготками.
Дерри впервые задумался, на чьей стороне он сражается. Запертый здесь, в убежище, что он знал о настоящем Свободном Ландовеле? И что он знал о короле Гревилле и Истинном Ландовеле, кроме того, что ему рассказывали и что он прочитал в украденных Крэмом книгах по истории?
Словно в ответ в его сознании всплыли несколько строк, написанных мелким ровным почерком.
С каждым днём множатся слухи о предстоящих ужасах. Я явственно вижу, как истекает время в великих песочных часах.
Дневник не лгал, Дерри знал это. Он чувствовал это всем своим существом. Но что, если он неправильно понял слова Ви? Что, если предстоящий ужас был именно тем, чего боялся Лихэйн, – жестоким нападением на Истинный по приказу вздорной королевы Свободного Ландовела?
Он попытался вспомнить, что было до и после этих зловещих строк в дневнике, но обнаружил, что не может. В нём росло напряжение. Он должен понять.
За столом у двери спальной комнаты больше никто не дежурил, но фонарик ночного сторожа всё ещё был там. Дерри убедился, что Соломинка, Кот, Нум и Китти спят, и бесшумно выскользнул из постели. В следующее мгновение он взял фонарик и вышел в коридор. Он помедлил несколько секунд, чтобы убедиться, что Нум не следует за ним, и быстро побежал к кабинету Лихэйна.
Кабинет был пуст. В воздухе всё ещё витал аромат духов королевы Уны. Дерри поймал себя на том, что задержал дыхание, отодвигая от стены кресло, в котором она сидела.
Через потайную дверь, вниз по тёмной лестнице, в книгохранилище. Никаких шагов. Никаких голосов. Только жужжание невидимых механизмов, которое Дерри перестал замечать после стольких недель, проведённых в убежище.
Бесшумно, словно тень, он скользнул к тележкам, нагруженным книгами со Скалы Крэма. Когда он протиснулся между ними, его сердце затрепетало. Он подошёл к тому месту, где был спрятан дневник, между «Королевскими семьями Ландовела» и «Полной энциклопедией птиц». Книгу «Королевские семьи Ландовела» переложили на другую стопку. «Полная энциклопедия птиц» всё ещё находилась на своём месте. Но дневник… пропал.
Лихорадочно Дерри принялся водить лучом фонарика вверх и вниз по ближайшим стеллажам, но поиски оказались безрезультатными, как он и предполагал. Дневник исчез. Он чувствовал это.
Его охватило ужасное, совершенно неожиданное чувство потери. Луч фонарика вспыхнул и качнулся – у Дерри дрогнула рука. Ну почему он не забрал дневник, пока у него была такая возможность?
Он выключил фонарик и стоял, дрожа, в темноте. Он не прикоснулся к чёрному янтарю. Даже не подумал об этом. Книги со Скалы окружали его. Они шептали ему, как обычно. И, как обычно, они принесли ему утешение.
Много лет тому назад… Меня зовут Магнус Липтон… Об Эль сложено немало легенд…
Итак, Лихэйн не смог удержаться и решил всё-таки осмотреть свои новые сокровища, – подумал Дерри, постепенно восстанавливая дыхание. Лихэйн нашёл дневник и забрал его, чтобы изучить. – Он наверняка знает о зашифрованных книгах. Скоро он подберёт слова, от которых появляются записи. Я больше не отвечаю за дневник. Это лучшее, что могло случиться.
Но ноющее чувство утраты не отступало, даже когда он покинул хранилище и на цыпочках вернулся в спальную комнату. Оно заползло за ним в постель и укрыло его, словно саван.
Глава тридцать первая
Последний день в убежище прошёл тихо, словно