– Кир, идём со мной, – как можно непринуждённее позвала я «жениха». Заодно проверим одно из моих предположений .
Мы оделись и вышли во двор. По пути я украдкой шепнула ташиду, чтобы отстал на десяток шагов, и принялась расспрашивать парнишку о пациенте, исподволь проверяя, что там происходит с моими способностями к чародейству – возвращаются или нет.
Четыре дня назад отец Еськи (так звали нашего провожатого) вернулся с охоты едва живой после нападения злыдня. Местный знахарь зашил и подлечил рваные раны от звериных когтей и клыков, однако жар, скорее всего вызванный занесённой в кровь заразой, никак не спадал. Лечению травами лихорадка не поддавалась. Тогда послали за ведуном в соседние Топляки, однако его не оказалось на месте, причём тамошние жители понятия не имели, куда и когда чаровник уехал, вроде бы с вечера дома был и в дорогу не собирался.
Сделав зарубку на память, я радостно встрепенулась, почувствовав, как немеет в груди от медленно наполняющей резерв силы. Получилось! У нас получилось!
Обернулась. Киаритэй стоял неподвижно, живой и здоровый, насколько об этом можно было судить с расстояния приблизительно в пятнадцать саженей.
– Далеко ещё? – спросила я у мальчишки.
– Да вона уже! – махнул Еська на добротный пятистенок через три дома от нас.
Рискнём!
Знаками попросив ташида подождать, я поспешила вверх по улице.
Во дворе меня облаял грозный цепной пёс, в доме встретили две зарёванные женщины, одной из которых было от силы годков пять. Вторая – жена охотника – поклонилась мне в пояс и повела за собой в малую клеть, где на широкой лавке лежал её муж. С первого взгляда было ясно – дело худо. Приметливая Звана увидела, как изменилось выражение моего лица, и зажала ладонью рот, сдерживая рвущийся наружу стон отчаяния. Чтобы отвлечь и успокоить женщину, я надавала ей кучу поручений, сама присела рядом с больным на скамеечку, сосредоточилась, перестраивая зрение.
Алек правильно сделал, что отправил сюда меня, хотя мы с ним оба являлись универсалами. Однако, благодаря маме, я значительно расширила один из подвластных мне аспектов дара.
Есть болезни физические, есть магические – те, что разрушают ауру, но хуже всех смешанная зараза. Именно с последней мне предстояло разобраться прямо сейчас.
Я положила ладонь на пылающий лоб мужчины, даря временное облегчение. Он даже смог открыть глаза, в которых уже начинало мелькать безумие. Как же вовремя мы здесь оказались! А вот поддержка Алека сейчас бы не помешала, но я сама его заверила, будто помощи жениха будет более, чем достаточно, хотя друг порывался составить нам компанию.
Придётся обездвиживать по-простому – верёвками.
Роняя слёзы, Звана помогла привязать больного к лавке. Всё это время я прислушивалась к внутренним ощущениям. Обычно для восстановления резерва мне требовалось полтора-два дня. Однако в этот раз сила преобразовывалась не извне, что всегда занимало много времени, а возвращалась из некоего хранилища, полностью готовая к использованию.
От занавески на входе раздался горький всхлип. Я обернулась. Снежана ослушалась строгого материнского наказа и вовсю подсматривала. Я отвела мелкой взгляд от опутанного верёвками отца и звонко щёлкнула пальцами, с кончиков которых тут же сорвалась в полёт серебристо-голубая бабочка:
– Смотри, что у меня есть.
Девчушка изумлённо округлила глаза – живая бабочка посреди зимы из ниоткуда! – и протянула ручонки навстречу чуду.
– Поиграй пока.
– Евсей, уведи Снежку, – добавила от себя Звана.
– Ты тоже иди, – обратилась я к ней, стараясь, чтобы голос звучал спокойно и уверенно.
Женщина перевела заплаканный взгляд с меня на мужа и обратно, снова низко поклонилась, бормоча: «Спаси его, родненькая», – и, пятясь, вышла из клети.
Правильно, именно «спаси». Обычным лечением тела дело не ограничится. Ещё бы разум сохранить…
Что ж, приступим.
Чем мне был полезен знахарский опыт, так это тем, что я не только в теории, но и на практике знала, как устроено человеческое нутро и насколько сильное влияние можно оказывать на тот или иной орган, чтобы случайно не пережать и не повредить. Магия магией, но одной её недостаточно. Надо не только умело, но и уместно пользоваться даром. Где-то действительно лучше обойтись травками, промыванием желудка и лечебным голоданием, чем после «выздоровления» мучиться с нежелательными последствиями.
Дар работал. Тело на скамье выгнулась дугой, после чего забилось в отчаянных судорогах. Мужчина замычал сквозь закушенную, скрученную в тугой жгут тряпицу. Я положила руки ему на грудь, притупляя боль.
Одарённые целители редко касаются своих пациентов. Это действительно необязательно, но, как я успела подметить, успокаивает больных, а лично мне помогает действовать точнее, избирательнее.
Ещё чуть-чуть… и…
Ох, силу из меня потянуло немилосердно. Не удивлюсь, если резерв снова исчерпается до самого донышка.
Мужчина обмяк, перестал рвать путы, расслабился, закрыл глаза. На лбу крупным прозрачным бисером блестела выступившая от жара и мук испарина. Я убрала ставший ненужным кляп, обмакнула в прохладную воду кусок мягкой ткани и обтёрла Добрану лицо.
– Теперь всё будет хорошо, – заверила то ли его, то ли себя.
Звана, будто почувствовав перемену в состоянии мужа, робко выглянула из-за занавески.
– Развяжи его, – попросила я. – Пусть отдыхает.
– Спасительница! – Женщина попыталась бухнуться на колени – едва успела её подхватить да подтолкнуть к мужу, а сама вышла к детям.
– Она пропала, – разочарованно развела руками Снежа.
Ну, извини. Силы пришлось задействовать все, в том числе те, что шли на поддержание иллюзии.
Я улыбнулась и ласково потрепала девчушку по золотистым кудряшкам:
– Зато твой папа здоров. Он победил болезнь, но очень устал, поэтому – тс! – не шумите. Ему надо поспать.
Дети просияли от радости, а я вспомнила про ташида:
– Евсей, позови сюда моего друга, пусть погреется. Придётся нам у вас немного задержаться.
Мальчишка радостно кивнул, натянул тулуп, схватил с лавки шапку-ушанку, запрыгнул в валенки и был