Когда мы наконец-то вернулись к воротам, стражники ехидно поинтересовались:
– Заплутали, господа волшебники?
Зато даже о Киаре ничего не спросили – кто таков и откуда. Будто мы наколдовали его исключительно для компании, а как надоест, развеем по ветру.
Наш видок действительно был занятным. Щёки и носы раскраснелись, брови, ресницы и волосы поседели от инея. Я так и вовсе стала походить на жертвенную деву суровому духу Зимы, которую не иначе как по ошибке забыли оставить в лесу и привезли обратно…
Остаток дня мы потратили на беготню по торговым лавкам. Причём я всюду таскала за собой ташида. Во-первых, чтобы ему снова не стало плохо, во-вторых, дабы не промахнуться с размером одежды. Пришлось приодеть «жениха» в дорогу, ибо то, в чём он был сейчас, не годилось для дальних зимних путешествий.
Алеку доверили покупку верховых лошадей. Надеюсь, удастся впоследствии перепродать за хорошую цену. Поужинали в проверенной харчевне, на ночлег отправились к Бишему, чтобы не тратиться на постоялый двор. Денег и без того негусто осталось. Друзья недоумевали, к чему такая спешка? Дождалась бы, когда соберётся торговый обоз в сторону Отрама. С ним безопаснее и дешевле. Можно даже подзаработать, нанявшись в охрану. Я расплывчато отвечала на их резонные вопросы, мол тороплюсь, по маме соскучилась и вообще не хочу много времени тратить на дорогу. Шутка ли, с обозом почти седьмицу до столицы тащиться, а верхами дня за три управимся. Парни возражали, это летом по сухой дороге, зимой выйдет не меньше пяти. «Тем более!» – подхватывала я.
Бишем снимал комнату у немого мужичка. Обстановка здесь была скромная. Кровать, стол, два стула, платяной шкаф – вот и всё убранство. Мы с Киаром пришли поздно вечером, поэтому сразу начали готовиться ко сну. Мужчины по-рыцарски уступили мне единственное ложе с довольно качественной периной, а сами расположились на полу на набитых колкой соломой тюфяках.
Только собрались тушить светоч, как в наружную дверь постучали. Хозяин, недовольно мыча, спустился с печки и пошаркал открывать. Я насторожилась: кто бы это мог быть?
Каково же было наше общее с Бишем удивление (ташид даже головы не повернул), когда в комнату вошёл Алек. Нахально обосновав своё незваное появление тем, что завтра с утра нам не придётся тратить время на общий сбор в одном месте, этот прохвост жестами выпросил у хозяина ещё один тюфяк и втиснулся между ташидом и кроватью, едва ли не оказавшись под ней.
Мне не спалось и, когда внизу на полу наконец-то угомонились, я от нечего делать прислушалась к чужому ровному дыханию. Бишем слегка посапывал, Киар и Алек спали беззвучно, но если друг хотя бы изредка делал глубокий вдох, ташид лежат неподвижно и тихо, будто…
Я не удержалась и потянулась проверить. Кровать предательски скрипнула. Мне бы закончить на этом свои дурацкие эксперименты, но я подождала, убедилась, что все по-прежнему крепко спят, и наклонилась ещё ниже.
– Что ты делаешь? – тихим, но совершенно бодрым голосом спросил объект моего праздного любопытства.
От неожиданности я дёрнулась. Вторая рука соскользнула с края кровати, и я упала прямо на Алека, уткнувшись носом ему в плечо.
Надо отдать другу должное: он не заорал и не отпихнул меня прочь с перепугу, напротив, на мгновение чуть крепче прижал к себе и лишь потом насмешливо поинтересовался:
– Тебе там наверху одной скучно стало?
– Извини. Кровать узкая, – буркнула я и полезла обратно.
Алек сдавленно охнул. Видать, я неосторожно задела некое чувствительное место на мужском теле.
Легла и снова посмотрела вниз. Да что б вас всех! На меня уставились две пары светящихся глаз: одни – пронзительно-голубые (приятель перестроил зрение на ночное видение), другие по-кошачьи зелёные («Что ж ты за зверь такой, коли так умеешь?»). Бишем продолжал беспечно посапывать.
Ой чую, весёлое у нас путешествие будет и познавательное…
ГЛАВА 7
Отправляться в дорогу морозным зимним утром, когда ещё толком не рассвело, лишь показалась и начала медленно шириться розовая полоска зари на горизонте, не хотелось никому – ни людям, ни лошадям, ни ташиду. Я взяла с Бишема обещание навестить Мурку, судя по всему, удравшую обратно в лес (И что ей там, дурёхе, делать? Всех мышей давно переловила), обняла друга на прощание, и первая вскочила верхом, едва не зацепившись ногой за подвязанные к седлу торбы.
Толстые варежки и поводья плохо совмещались, поэтому я надела под низ перчатки потоньше, чтобы ловчее было управлять лошадью, пока едем по городу. Однако, боюсь, долго я так не выдержу. Хорошо, что мой коник оказался спокойный и послушный. Впрочем, иначе и быть не могло. Благодаря цыганскому прошлому, когда Алек путешествовал по Равии вместе с подобравшим его после побега из приюта табором, приятель знал толк в лошадях. Миновав городские ворота, я сунула руки обратно в варежки, уткнулась носом в высокий меховой воротник и позволила гнедому коню самостоятельно, без понуканий бодро рысить за вороным мерином Алека. Ташид замыкал нашу растянувшуюся в цепочку тройку верхом на серой в яблоко кобыле.
Чем суровее зима, тем нежнее рассветы. Какое-то время мы развлекались тем, что наблюдали за переливами сиреневых, голубых и розовых оттенков неба, бросающих на дымчато-сизые снежные поля красновато-прозрачные отблески. Однако мороз основательно делал своё вредное дело, и если сверху, благодаря тёплому кожуху с глубоким капюшоном, я просто мёрзла, то ноги быстро закоченели до утраты всякой чувствительности. Бьюсь об заклад, Алек грелся при помощи магии. Практика не особо энергозатратная, особенно если впереди не намечается куда более важных для использования дара дел. Само собой друг полагал, что я поступаю также и о женихе не забываю. Приходилось через силу улыбаться, когда Ал оглядывался, да в свою очередь проверять, как там Киар – околел или просто дремлет.
Несколько раз я спешивалась и под предлогом размяться шла пешком. Согреться получалось довольно быстро. После недавнего снегопада тракт не успели укатать до основательной крепости, и ноги по щиколотку проваливались в рыхлый снег. Приходилось прилагать немало усилий, чтобы идти вперёд, не сбавляя ходу.
К полудню мы добрались до Калиновки – крупного села на перекрестье двух торговых путей с большим постоялым двором. Здесь для пущего согреву нам помимо горячей еды предложили