И тогда из проблем было как заселиться, как поступить и кем подработать. И они наряду с вазой тоже были огромными. Только вот настоящая проблема — это когда разбитое сердце не склеить ни одним клеем.
Я убрала мороженое в холодильник. Выключила свет в кухне и прошла в спальню к Аделаиде. Она растянулась поперёк кровати и продолжала бормотать во сне. Я присела на край кровати, понимая, что и взрослой и сломанной я стала только сейчас. С собственным ребёнком, с почти ипотекой, с неудавшейся личной жизнью, и отчего-то так сильно захотелось признаться матери, которой я особо никогда не нужна была, что взрослеть не хочу.
Сон не шёл.
Я лежала и смотрела в потолок, пересчитывая на нем мелкие тени, которые множились из-за неспешного танца штор. Из головы никак не могло выйти, что я своими руками разломала все, до чего только смогла дотянуться. И хоть я и не слышала звук часов, но внутри продолжало звучать мерное «тик-так», которое совпадало с ударами сердца.
И когда мне удавалось забыться тяжёлым душным сном, я все равно не спала, а возвращалась в то единственное своё свидание с Ильей, где шумела река и прикосновения были по-особенному честными. Горячими настолько, что оставались следы на коже. Тогда я резко выныривала из сонной пучины, чтобы расслышать, как гулко стучало мое сердце.
И так было всю ночь.
А немилосердное утро принесло туманы.
Город погряз в них, мешая рассмотреть, какая жизнь ждёт внизу. И я спешно вызывала грузовое такси. Ида ходила и прижимала все того же зайца к груди, не зная, куда себя деть. А потом было и обычное такси, и дорога до Валерии Ивановны растянулась в непрекращающийся хоровод мыслей о том, правильно ли я поступила. Аделаида прижималась ко мне и сонно хлопала глазами, чтобы, когда мы зашли в коммуналку, с порога начать рассказывать Валерии Ивановне, что теперь она не знает где мы будем жить. Я долго успокаивала дочь под причитания соседки, а потом призналась, что уже опаздываю на осмотр квартиры. Ида знала, что сегодня выходной в садике, и просилась в кукольный театр, но Валерия Ивановна удачно сторговалась на том, что они погуляют в торговом центре. Я оставила деньги на прогулку и, поблагодарив соседку, вызвала такси.
Квартира была маленькая, но со свежим ремонтом. На пару недель меня вполне устроило. Внесла аванс в треть стоимости месяца, и мы договорились с риэлтором, что завтра с утра я приеду на подписание договора в агентство.
На работе я продолжила бродить как призрак, и никого уже не удивляло, что я опять спутала утреннюю запись Крис. Почему-то мне сочувствовали.
Валерия Ивановна позвонила ближе к обеду и срывающимся голосом произнесла два слова:
— Ида пропала.
Глава 48
Я не помню, как доехала до торгового центра.
Я вообще ничего не помню. Кроме одуряющего, парализующего страха, паники и отчаяния.
Как такое вообще могло произойти. Что случилось?
Я просто вылетела из салона с криком, что у меня дочь пропала, и больше ничего не стала ни объяснять, ни ждать. Мне было абсолютно наплевать, пусть увольняют, выгоняют, пусть хоть что со мной делают, ведь у меня пропал ребёнок.
Моя Аделаида. Мое счастье, моя надежда, мое… все.
Такси встало в пробку на въезде на парковку к торговому центру. Я не могла ждать. За время пути я отгрызла все ногти, я вырвала заусеницы с корнем. В голове шумел пульс, и от этого ее просто разрывало. Сердце стучало как сумасшедшее, отбивая такой ритм, что перед глазами все плыло. Или это были слёзы?
Я попросила таксиста высадить меня. Мужчина начал возмущаться, но я плюнула на гневные высказывания и просто открыла дверь. Оказалась в гуще машин и, не разбирая дороги, побежала по краю проезжей части к входу. Мне сигналили вслед, но я отмахивалась.
Бедный мой котёнок. Пусть она просто убежала к отделу игрушек, пусть она сидит в администрации центра, пусть…
Только не пропажа. Меня начинало трясти от мысли, что какое-то чудовище могло вообще украсть ребёнка. По телу то и дело пробегала крупная дрожь, от которой все волоски на теле привставали. Я сглатывала вязкую слюну и забывала дышать.
Бежать. Вперёд. Найти свою дочь.
Я влетела в двери торгового центра и стала оглядываться по сторонам. Валерия Ивановна сказала, что они были у магазина хобби.
Черт.
Где этот проклятый магазин хобби?
Я подлетела к стойке и быстро развернула карту центра. Хобби было на третьем этаже секции «С». Я огляделась по сторонам, пытаясь понять, где нахожусь, и припустила в сторону эскалатора. Я не стала ждать, когда доеду, а просто по ступенькам побежала наверх. Вслед летели окрики, что я толкнула кого-то, кому-то на ногу наступила, но это такая мелочь по сравнению с ребёнком, который пропал.
Моя девочка…
Слёзы мерно покачивались на уровне зрачков, и я все больше дёргала рукой, чтобы протереть глаза. Паршиво. Нельзя расслабляться.
Я пробежала и второй эскалатор, чтобы как можно скорее оказаться на третьем этаже и начать искать магазин. В груди сильно жгло, но я отмахивалась от таких глупостей, как сердечный приступ.
Валерия Ивановна почти лежала на одной из скамеек вдоль прохода. Я упала на колени перед ней, пытаясь привести в себя.
— Валерия Ивановна, милая, сердце?
Соседка перехватила мою руку и слабым голосом произнесла:
— Она все время была со мной, а потом карандаши… — в этот момент Валерия Ивановна глубоко вздохнула, и сердечный приступ уже перестал казаться глупостью. — Карандаши… рассыпались, а Иде новые шнурки взяли, и она хотела… Хотела перешнуровать ботинки, и я собирала карандаши…
Я сбросила рюкзак с плеча и на пол ввалила содержимое. Аптечка точно должна быть. Чертова аптечка с сердечными лекарствами. Я же всегда ношу такие препараты на всякий случай.
Есть!
Я вытряхнула из блистера таблетку и заставила Валерию Ивановну положить ее под язык. Спустя пару минут соседка заговорила.
— Зелёный закатился под стойку, и я звала Иду, чтобы она вытащила, но когда повернулась, ее не было. Она как в воздухе растворилась… —