Это что же, меня пугают? Кто? Зачем?
Я застыла на пороге, размышляя: входить или нет?
Определенно, да, если не струшу.
Ноги дрожали от волнения, но идти-то мне все равно было больше некуда.
Я прочистила пересохшее горло и крикнула в темноту:
— Мне всё равно больше некуда идти! Я законная наследница! Поэтому хочешь ты или нет, но я войду!
Дом будто ожил в ответ на мои слова. Пронесся холодный ветер, от которого у меня проступил холодный пот на спине.
Я бы бросилась бежать, но прежде клубы вековой пыли метнулись мне в лицо. Я рефлекторно зажмурилась и задержала дыхание.
Когда снова открыла глаза, увидела, что моё белоснежное платье мгновенно покрылось слоем грязи, став серым даже в сумраке.
Не то, чтобы я переживала за свадебный наряд, но на нём кружево, шелк… Если бы я его продала, получила бы деньги. Хм, я уже думаю, что это реальность. Ну и пусть это всего лишь сон, я не позволю неизвестно кому пугать меня даже во сне и портить мне платье! Злость придала силы.
— Ах ты… пакость! – бросила я в пустоту. Гнев вытеснил страх, и я решительно вошла в дом.
Стоило сделать пару шагов, дверь за мной захлопнулась с громким хлопком.
Гробовая тишина окутала меня. Холод проник сквозь ткань и тонкие туфли, заставляя кожу покрываться мурашками.
– Беги-и-и! – над ухом раздался зловещий шепот. – Убирайся! Иначе прокляну-у! У-у-у!
Я задрожала, действительно готовая бежать, но, собрав остатки мужества, заявила:
– Некуда. И я устала. Так сильно, что плевать на страх и угрозы. Всё. Я всё сказала.
Наступила такая тишина, что я приготовилась к новым пакостям. И они не заставили себя ждать.
Посуда звенела, полы скрипели, мебель загрохотала, сдвигаясь с места. Темнота скрывала происходящее, но я чувствовала каждую вибрацию и чужое невидимое присутствие.
Волосы встали дыбом, но даже если бы я сейчас решила бежать, то куда? В кромешной темноте не было видно ни зги.
Глава 3
Моя больная голова начала судорожно соображать: дом ведёт себя так, словно здесь есть привидение. Насколько я помню, привидения – это неупокоенные души мёртвых людей. Реального вреда живым они причинить не могут, только лишь напугать.
Наверное, это кто-то из бывших усопших хозяев не хочет отдавать мне дом. А единственную хозяйку этого дома я знала по завещанию.
– Тётушка! Это ты? – обратилась ласково.
В буйном доме мгновенно возникла тишина. Словно ничего и не было. Только сильно запылённый воздух доказывал, что дом только что трясло.
Я несколько раз чихнула и, повернувшись, на ощупь начала искать дверь, чтобы глотнуть свежего воздуха.
Налетела на что-то шершавое, каменное. Ударилась об угол стола, потом запнулась о стул и едва не приложилась лбом о кухонный шкаф, в котором жалобно звякнула посуда.
Затем запнулась еще обо что-то и под грохот полетела вперед, махая руками.
Поднимаясь с колен, я нашарила что-то длинное, узкое, железное и с согнутым концом, похожее на кочергу.
Взяв её, я стала тыкать ею впереди себя, чтобы ненароком не упасть в какой-нибудь подпол и не сломать себе шею.
Бродить вслепую в темноте – то ещё испытание для нервов и моего тела, которое и так не пышет здоровьем. Но продолжая двигаться наощупь, я всё-таки каким-то чудом смогла найти ручку и, дёрнув за неё, открыла дверь.
Влажный прохладный поток воздуха вместе с ярким светом вошёл внутрь помещения, я глубоко вдохнула его и закашлялась.
Успокоившись, присела на пороге, прислонилась спиной к старому дверному косяку.
На небе не было ни облачка, солнышко радовало, но я невольно зевнула, прикрыв рот рукой.
Что-то это всё слишком реально для сна. К тому же как можно хотеть спать, находясь во сне? А может это как раз и нужно? Лягу спать здесь, а проснусь дома? Точнее – в больнице.
Но для этого надо вернуться в дом, осмотреться и… я оглядела свое чумазое платье, прибраться. А то спать в грязи неприятно.
Правда, сил у меня совсем не осталось. Я чувствовала себя, словно мешки ворочала. Но не в саду же мне спать ложиться.
Снова зябко поёжилась. К вечеру похолодает, а ночью вообще мороз может ударить.
Прежде чем снова войти в дом, я подхватила кочергу и отправилась вскрывать приколоченные ставни, чтобы избавиться от темноты хотя бы на кухне.
Пришлось попотеть, но я справилась. Ставни со скрипом поддались, но одна из них отлетела совсем, рухнув в траву. Ну и ладно, потом исправлю.
Прикрепив раскрытые ставни к стене ржавыми, но крепкими крючками, я побрела обратно в дом.
Кухня оказалась просторной, с высокими потолками и толстыми каменными стенами.
Мебель выглядела массивной и основательной – огромный стол, окруженный тяжелыми стульями с резными спинками, занимал центральное место. Над столом висела люстра. Когда-то с алым абажуром. Теперь же она выглядела тускло и мрачно, что не удивительно, учитывая, что всё вокруг покрывал плотный слой сероватой пыли.
Напротив окна располагался каменный очаг, вокруг которого на стене, на крючках были развешаны сковородки и кастрюли. Рядом находился деревянный шкафчик с полочками, забитый керамическими мисками, медными ковшиками и глиняными горшками. У другой стены высился шкаф с посудой и чашками.
Когда здесь жила тетушка, наверняка, было уютно, а сейчас дом выглядел заброшенным, опустевшим. Даже осиротевшим.
Да уж, я огляделась. Работы предстояло много.
Найдя деревянное ведро в углу кухни, я направилась к ручью, который протекал в логу за домом.
Ведро было тяжелым даже пустым, а, наполненное наполовину холодной водой, стало почти неподъемным.
Я с трудом, с передышками несла его обратно, чувствуя, как мышцы рук дрожат от напряжения. Что же я такая слабая?
Запнулась об кочку, ведро качнулось и вода немного выплеснулась, облив подол моего платья и туфли. Еще пару дней, и ничего в наряде не будет напоминать о белом цвете. Я тяжело вздохнула и пошла дальше
Начала уборку, действуя только на упрямстве.
Полотенце, найденное в шкафу, превратилось в тряпку для вытирания пыли. Я старательно протирала столы, шкафы, стулья. Окно, покрытое пылью, накопившейся годами, едва пропускало свет.
Протерев стекла, я почувствовала облегчение – ведь кухня стала светлее.
Затем настала очередь полов. Сменив воду несколько раз, я вымывала грязь и песок, скопившиеся в углах.
Я не чувствовала спины, пальцы ломило от холодной воды, но продолжала упрямо приводить дом в порядок.
Подниматься на второй этаж не стала, пока ограничившись первым этажом.
Сил и так