– Это, без сомнения, наживка, как я и предполагала с самого начала, – заметила императрица. – Фиро намеревается таким образом выманить наши воздушные силы из Пана.
– Император хочет, чтобы именно так мы и думали, – сказала Айя. – В силу того что нападение с запада выглядит отвлекающим маневром, это и должно быть единственное истинное направление атаки.
Джиа и Кого Йелу в неуверенности переглянулись.
– Помните, как говорил император Рагин? «Изучив все расклады, все равно придется бросить кости и положиться на удачу», – заявила Айя. – Я убеждена, что Фиро находится на западе и что мы быстро покончим с ним, если сосредоточим свои силы именно там.
После коротких дебатов, в которых принимали участие остальные генералы, собрание согласилось с Айей. (Сказать по правде, никто просто не решился спорить с дочерью легендарного маршала Мадзоти, особенно после того, как она сперва процитировала свою мать, а затем и императора Рагина.)
– Я отменяю свой приказ отозвать адмирала Темурури. Отправить ей в поддержку две оставшиеся эскадры воздушных кораблей! Держаться скрытно, но действовать без промедления! – распорядилась Айя. – Мы, в свою очередь, тоже приготовим императору сюрприз!
– Проследите, чтобы Фиро не причинили вреда, – добавила императрица.
Позже той же ночью, близ озера Тутутика, к западу от Пана
Адмирал Темурури тридцать лет прослужила в воздушных силах, однако не могла припомнить битвы более странной и запутанной, не говоря уже о том, что сердце женщины терзали самые противоречивые чувства.
Непрекращающийся дождь хлестал по корпусу ее флагмана «Рана-Кида», отчего тот гудел как боевой барабан. Стоя на мостике под защищающим от ветра козырьком, адмирал напряженно вглядывалась в даль, стараясь увидеть тени неприятельских кораблей. Позади и ниже ее следовали в тесном строю все воздушные силы Пана.
В эту непогожую ночь они пролетели всего лишь несколько миль, но Темурури размышляла над тем, какой долгий путь пришлось ей проделать, чтобы оказаться здесь сейчас в качестве главнокомандующей воздушным флотом.
Она была внебрачной дочерью купеческого сына из Гана и горничной. Их с матерью вышвырнули на улицу спустя неделю после ее рождения. Главным конкурентом того купца был клан Темурури, так что имя, которое мать дала девочке, стало своеобразной местью всему семейству, на большее у бедной женщины просто духу не хватило.
Мать и дочь бродили по Гэджире, перебираясь из города в город. Они брались за все: стирали белье, мыли посуду и помогали служанкам на кухне, подряжались на сбор фруктов и поденную работу в полях, иногда просили подаяние. Когда совсем уж ничего не подворачивалось, мать собирала коренья, чтобы пожевать их и хоть как-то перебить голод. Девочка научилась ловко лазать по деревьям, пугая маму прыжками с ветки на ветку на манер обезьянки, и таскала яйца из птичьих гнезд.
Власть имущие определяют жизнь бедных. Так уж устроен мир. Они даже не мечтали об иной жизни.
– Мы приближаемся к тому месту, где был замечен вражеский флот, – шепотом доложила штурман.
– Всем стоп! – так же вполголоса распорядилась адмирал.
Действуя в скрытном режиме, воздушные корабли соблюдали светомаскировку и старались не производить шума. Не горели шелкокрапинные лампы или факелы, запрещалось даже использование сигнальных колоколов и трещоток. Приказы по кораблю передавались шепотом по цепочке. Сообщение с другими судами было бы невозможным, если бы не изобретение Темурури: между летящими в тесном строю кораблями были протянуты сигнальные линии, концы которых крепились к прикрытым кожухами трещоткам.
– Смотреть в оба! – отдала приказ адмирал. Потом, понимая, какой вопрос крутится в голове у каждого из стоящих на мостике, добавила: – Мне известно не больше вашего.
«Как вообще можно разглядеть хоть что-то в такой дождь?»
Ночные воздушные битвы в Дара случались редко. Воздушные корабли, полупрозрачные корпуса которых светились изнутри, плыли, как медузы, по чернильно-синему небу, освещенному только звездами, и превращались в легкие мишени. Поэтому, если судам приходилось выполнять боевую задачу ночью, они действовали в скрытном режиме, подобно механическому крубену под водой. Сражения сводились, как правило, к мелким стычкам, один корабль против другого. Противники кружили в темноте, действуя почти вслепую и на ощупь, на малом ходу, больше напоминая глубинных созданий, чем обитателей неба.
Большие флотилии избегали перелетов вслепую, поскольку велик был риск столкновений и поражения дружественным огнем. Но принцесса Айя Мадзоти приказала флоту из пяти эскадр скрытно выдвинуться против врага.
Ночью.
В самый разгар бури.
Странный приказ. Похоже, принцесса не понимала принципа применения воздушных кораблей, но сейчас был неподходящий момент для того, чтобы выдвинуть свои возражения.
– Вы это слышали? – шепотом спросила штурман.
– Что это такое? – осведомилась Темурури.
– Какое-то жужжание… или, скорее, стрекотание.
Офицеры на мостике затаили дыхание и прислушались. Невозможно было сказать, действительно ли они слышат что-то, кроме стука дождевых капель по оболочке из лакированного шелка, или же это им просто кажется.
– Чего вы ждете? – поинтересовалась военный наблюдатель. – Мы видели фейерверки всего полчаса назад. Враг должен быть прямо перед нами. Пора уже нарушить затемнение и залить округу светом!
– Вас ничуть не смущает, что мятежники не придают никакого значения скрытности и запускают фейерверки каждые десять минут? – Темурури старалась, чтобы в голосе ее не прозвучало презрения, но получалось не очень хорошо. – Вы не допускаете, просто как возможность, что они хотят, чтобы мы устремились вперед, словно мотыльки на огонь?
– Но… но приказ принцессы Айи…
– Как было бы хорошо, если бы императрица полагалась на настоящих, опытных военачальников, – проворчала Темурури.
Остальные офицеры на мостике согласно закивали. Подозрительность Джиа по отношению к военным вошла в пословицу. Пума Йему, вопреки всему, что он сделал на службе Дому Одуванчика, и победе, одержанной в битве возле острова Полумесяца, находился в данный момент под домашним арестом. И это был лишь недавний пример, маркиз оказался последним в длинном перечне генералов и аристократов, кого лишили власти за последние два десятка лет.
Но какой прок биться головой об стенку? К тому же если адмиралу и позволено высказывать свои мысли перед военным наблюдателем, то всех прочих офицеров за подобное могут обвинить в измене.
– Так что вы собираетесь предпринять? – спросила военный наблюдатель, побагровев. – Вы еле-еле тащитесь, спотыкаясь всю дорогу. Уважаете вы принцессу или нет, приказ есть приказ, и его следует выполнять.
– Прекратите зудеть. Дайте подумать.
Темурури закрыла глаза и вознесла молитву повелительницам Кане и Рапе.
Чтобы ее корабли не сталкивались в темноте друг с другом, Темурури выстроила их так плотно, что впередсмотрящие могли видеть соседнее судно. Подобная формация также содействовала скрытности, поскольку флотилия становилась более компактной. Но в таком строю воздушные корабли могли лететь лишь очень медленно, а это,