— Она не липовая…
— Вика, — резко присев передо мной на корточки, Высоцкий заглядывает мне в глаза, — какой смысл скрывать беременность? Если у тебя родится ребёнок, я всё равно о нём узнаю.
— Если у меня родится ребенок, то он будет не от тебя, — пытаясь выкрутиться, сочиняю на ходу. — У меня серьёзные отношения с другим парнем. Не исключено, что в ближайшее время я выйду замуж и снова забеременею. Так что…
— У тебя никого нет, — обрывает он жестко.
— Думай как хочешь. Я не собираюсь переубеждать, — равнодушно жму плечами. — Скажу лишь одно — на тебе свет клином не сошелся. Я живу дальше и строю новые отношения. Здоровые, нормальные, честные.
От моих слов Высоцкий мрачнеет, а в его глазах пляшут черти. И мне бы замолчать, чтобы не провоцировать его ещё больше, но куда там! Меня уже не остановить.
Вспоминаю всё плохое, что между нами было, и выплёскиваю весь накопившийся негатив.
— Ты слишком зациклен на себе. Думаешь, что земля крутится вокруг тебя? Это не так. Когда я узнала, что беременна, то даже не рассматривала сохранение беременности, — вру, глядя в глаза, и бью еще больнее: — Потому что ты недостоин быть отцом. Чему ты можешь научить? Как предавать и причинять боль? Ты умеешь только это! — Последние слова кричу ему в лицо со всей злостью, на которую способна.
Высоцкий свирепеет. Играет желваками, сверкая бешенным взглядом. Но мне плевать!
Моё чувство самосохранения выключилось. Единственное, чего хочется, — это задеть Максима за живое.
Зря стараюсь. Ведь он — бесчувственный сухарь. Мой эмоциональный выплеск — для него пустое место. Как, впрочем, и я.
Глава 10
Макс
— Что между вами опять произошло? — тревожный голос Машки разрывает динамик мобильника. — Мама целыми днями рыдает и ничего не рассказывает.
— Не напоминай мне о ней, — рычу, ощутив прилив ярости.
Ненавижу. Презираю. Так сильно, что внутри всё огнём горит, а глаза красной пеленой застилает.
Мать пробила дно, и я теперь даже слышать о ней не хочу. И то, что она там слезами умывается,— по хрену. Раньше надо было думать — когда за моей спиной Вику на аборт отправляла.
— Почему ты злишься? Что она сделала?
— Тема закрыта, я сказал! — рявкаю.
— Так нельзя. Это наша мама…
— Ещё слово — и я отключаюсь.
— Не надо, — тараторит сестра. — Хорошо, не будем о ней. Ты где? Можешь со мной встретиться?
— Нет. Занят.
— Врёшь. Я слышу музыку…
— Музыку слышишь, а то, что я сейчас занят, нет?
— Макс, пожалуйста. Я очень хочу увидеться.
— А я не хочу, — бросаю грубо. — Всё, давай.
Нажимаю кнопку отбоя и откидываю голову на спинку дивана.
Громкая музыка долбит по ушам. Раздражает. Но лучше так, чем тишина, в которой я вижу чёртовы сны, сворачивающие кровь. Вика, аборт, наш ребёнок. Мне снятся кошмары. Реалистичные и кровавые.
Я убегаю от них, как последнее ссыкло, прячусь за шумом клуба, толпой людей и алкоголем.
Слабак, трус, тряпка — это всё про меня.
Оказавшись на самом верху пищевой цепи, я не чувствую себя победителем. Былого азарта нет. Ощущения триумфа тоже. Я сделал ставку и проиграл. Просрал всё, что имело реальную ценность. И заменить это властью и бабками не получится. Никогда.
За что боролся, на то и напоролся, мать вашу. И теперь горю за это в аду. Заживо. Заслуженно.
— Скучаешь, Макс? — приземляется на мои колени тело. — Сделать тебе хорошо?
Разлепляю веки и вижу одну из местных стриптизёрш. Загорелая, сочная и почти голая. Трётся о меня задницей в стрингачах, пытаясь завести, и проворно тянется к ширинке на джинсах.
— Потеряйся, — раздраженно приказываю.
— Ты напряжен, — шепчет она с придыханием на ухо. — Расслабься…
Продолжая елозить на мне, девка влажно целует мою шею. Гладит грудь через футболку и заводится.
А меня воротит от чужого приторного запаха. Бесит, что наглая идиотка игнорит мои слова.
Резко хватаю пятернёй острый подбородок и сильно сжимаю, ловя затянутый похотью кошачий взгляд.
— Я что тебе сказал? — рычу ей в лицо, теряя самообладание. — На хрен пошла!
Скидываю её с себя, не церемонясь. И случайно замечаю, что на телефон падает смска. Открываю, с опозданием понимая, что она от матери.
«Аборта не было. Лисовец купил справку».
Чё?..
Несколько раз перечитываю, потому что это похоже на очередной глюк.
Я чуть не вытряс из той врачихи душу. Разгромил кабинет к чертям и запугал тётку до такой степени, что на следующий день она написал заявление по собственному.
Только всё это было зря. Врачиха до последнего клялась, что сделала Вике аборт. Тогда что это значит?
Снова фокусирую взгляд на сообщении.
Перед глазами плывёт всё. Двоится. Мне надо на воздух.
— Макс, ты куда? — интересуется кто-то из моих пацанов, когда я резко поднимаюсь с дивана. — Только пришли ведь.
Не отвечаю. На автопилоте двигаюсь к выходу, вываливаюсь на улицу и нахожу свою тачку.
В ней жарко. Врубаю кондёр на всю мощность, тру лицо ладонями. Снова перечитываю смску. И снова.
Чёрт!
Не было аборта. Не было!
Осознание этого стреляет в упор, прямо в башку. Сижу, охреневая. Перевариваю новую реальность.
Затянутые алкашкой мозги соображают туго, но одно ясно точно — Лисёна до сих пор беременна и собирается рожать. От меня мудака.
С другой стороны, матери верить — такое себе. Надо убедиться в достоверности её слов. И сделать это можно только одним способом — спросить напрямую у Вики.
Я даже знаю, где она может быть.
Завожу тачку и срываю её с места. Еду в кафе, где проходит вечеринка, на которой меня никто не ждёт.
У Яра и его подружки здесь проходит утренник, и портить сладкой парочке малину не хочется. Но мне нужна Лисовец.
Поэтому с наглой мордой заваливаюсь на гламурную тусовку и с порога нахожу взглядом свою цель.
Не мигая, вгрызаюсь жадными глазами в рыжулю. Короткое платье, каблуки… Слепну от её красоты. И трезвею. Мгновенно.
Все инстинкты обостряются. Чувства смешиваются в болезненный комок, давят в груди.
Вика, ожидаемо, мне не рада. Бледнеет и пятится, упирается спиной в стену.
Испугалась, маленькая.
Ещё бы…
Моя помятая рожа у многих вызывает страх. И это скорее плюс, но не в данный момент.
Лисёна вдруг обмякает и потихоньку съезжает по стене. Я грязно выругиваюсь и иду ее ловить.
Она сильно потеряла в весе. Понимаю это, когда Вика оказывается в моих руках.
Лёгкая. Невесомая, как пушинка. Боюсь не рассчитать силу и навредить. Ведь от её близости мои эмоции зашкаливают, и я себя не контролирую.
Кровь от мозгов вся уходит вниз, пробуждая похоть. Пальцы деревенеют от желания с силой сжать хрупкое тело. Хочу вмять Вику в себя, прочувствовать каждый ее изгиб. Мягкость её ощутить, податливость.
Пытаюсь отвлечься и отбросить извращённые мысли. Но изголодавшееся тело протестующе воет, требуя обозначить свои права. Утащить, спрятать от всех, заклеймить собой. Особенно когда Вика обнимает меня за плечи и сама ко мне жмётся. Тычется носом в шею, как котёнок, обжигая тёплым дыханием кожу, и дрожит.
Меня тоже трясёт. Я сейчас свихнусь просто. Съеду с катушек и натворю дел.
Нельзя.
Мне ответы нужны. Поэтому утаскиваю Лисёну подальше от шума толпы в соседний зал. Кладу её на диван и с неохотой отстраняюсь.
Надо привести малышку в чувства, но я медлю. Одержимо всматриваюсь в красивое лицо, любуюсь. И чувствую, как тоска хватает за горло, заставляя сглотнуть резь в глотке.
Касаюсь пальцами бледной щеки. Как вор, краду её нежность и прикрываю глаза от кайфа. Ловлю тёплые импульсы, растекающиеся по телу. В грудине сладко печёт.
— Высоцкий! — вспарывает мой мозг истеричный женский голос. — Ну-ка быстро руки от неё убрал!..
Раздраженно морщусь, распахивая веки, и, выпрямившись, бросаю взгляд через плечо.
Яр притащился со своей бесячей подружкой, у которой рот не закрывается ни на секунду.