– Я ничего не буду обещать, – качаю головой. – И вот этого не надо, – убираю его ладонь с живота. – Необязательно делать вид, что тебя заботит моя беременность. Тебе плевать.
– Это не так, – Максим ловит мой взгляд. – Ты и ребёнок – для меня важнее всего.
– Ну конечно, – с усмешкой закатываю глаза.
– После всего, что я творил, в это сложно поверить, но…
– Знаешь, – перебиваю, поднимаясь на ноги. – Наверное, нам лучше закончить этот разговор прямо сейчас. Очередной ушат вранья мне не по силам.
– Я обманул твоё доверие, – Максим тоже выпрямляется. – Врал и вёл себя, как последний мудак…
– С последним сложно не согласиться.
– Клянусь, сейчас я честен с тобой, – продолжает он, игнорируя мою язвительность. – То, что у меня никого не было – правда. Мне на хрен не сдались левые девки. Но я должен был…
– Зачем ты снова врёшь?
– Это не враньё! – раздраженно рычит Высоцкий. – Слушай… – он кладёт ладони на мои плечи и смотрит прямо в глаза. – Ты же помнишь Ризванова? Так вот – у меня с ним тёрки случились, которые я давно планировал и держал под контролем. Единственное, что я не учёл – это ты.
– Не понимаю…
– Макар угрожал мне тобой, – звучит пугающая информация. – Я не хотел, чтобы ты оказалась под ударом, поэтому…
– Ты бросил меня, чтобы защитить от Ризванова – так получается? – криво усмехаюсь. – Звучит благородно и красиво. Только я не куплюсь на это.
– Ты должна мне верить, Вика.
– С чего вдруг? – выкрикиваю, срываясь. – Почему я должна тебе верить?!
– Потому что ты лучшее, что случилось в моей дерьмовой жизни! – рявкает в ответ Максим, заставляя меня застыть с открытым ртом. – И я не хочу, чтобы ты пострадала! Ты должна быть максимально осторожна. Никаких самостоятельных вылазок в город, никакого риска. Это всё скоро закончится, обещаю. И ты сможешь жить нормальной жизнью, но сейчас…
– А ты? – перебиваю, ощутив, как по спине пробегает холодок. – Где будешь ты, когда всё закончится?
От моих вопросов Высоцкий хмурится и играет желваками. Он не хочет отвечать. Об этом свидетельствует затянувшаяся пауза, которая скручивает мои нервы.
– Какая разница? – наконец, звучит равнодушное. – За меня тебе точно не стоит волноваться.
Но я волнуюсь. Особенно сейчас, когда в истории с нашим расставанием появились новые подробности.
Если допустить, что Максим говорит правду, и в деле замешан Макар, то это меняет абсолютно всё. Привычная картинка переворачивается на сто восемьдесят градусов, показывая ситуацию совсем с другого ракурса. И слова Высоцкого тоже воспринимаются не так, как раньше. Хочется верить ему. Но я в замешательстве и не знаю, что делать.
– Расскажи мне всё, – настойчиво прошу. – Я должна знать, что происходит.
– Тебе незачем вникать в это и трепать себе нервы.
– После всего, что было, моим нервам уже ничего не грозит, – грустно усмехаюсь. – Если тебе важно моё доверие – расскажи, как есть.
В сомнении поджав губы, Высоцкий пристально смотрит на меня, взвешивая все за и против.
– Ризванова закрыли, – напряженно цедит он. – Я знал, что это случится, задолго до его ареста. И когда это произошло, я не стал впрягаться.
– Но мне казалось, что вы с Макаром близки.
– Он тоже так думал, но это полная хрень. Вытаскивать его из тюряги не входило в мои планы.
– Но почему?
– Потому что меня и пацанов достала его борзота. Без Ризванова лучше. Всем.
– Тогда я вообще ничего не понимаю, – растерянно качаю головой. – Если Макар в тюрьме, то как он может мне навредить? И зачем ему это делать, если он тебе доверяет?
– Между нами больше нет доверия, Вика. Он понял, что я его кинул, и начал мстить. По мне уже следаки работают, но это фигня. Главное, чтобы тебя не трогали.
– Так ты поэтому…
– Да. Тебе нужно находиться как можно дальше от меня – это самое верное решение. Мне нельзя пересекаться с тобой и трогать. Но я слабак, – тяжело выдыхает Максим, взяв моё лицо в ладони. – Когда ты рядом, у меня крышу сносит. Это плохо.
– Я не вижу в этом ничего плохого, – шепчу со слезами на глазах. – И мне плевать на Макара. Я его не боюсь.
– А я боюсь, – Высоцкий упирается своим лбом в мой. – Боюсь, что он дотянется до тебя.
– Этого не будет, – мотаю головой.
– Не будет, – звучит решительный голос. – Я не позволю.
Всхлипнув, судорожно обнимаю Максима, вжимаясь в него всем телом.
Мне хочется кричать на него. За то, что решил всё за меня. За то, что заставил страдать. За боль, которую причинил.
Но Высоцкий тоже страдает. Я это вижу. Чувствую.
Поэтому у меня язык не поворачивается кидаться обвинениями. И, представив себя в такой же ситуации, я понимаю, что поступила бы так же.
– Прости, – слышу возле уха хриплый шёпот. – Ненавижу себя за то, что сделал с тобой.
– Это не ты, а Макар. Он с нами это сделал, – шепчу в отчаянии. – Что теперь будет, Максим? Что ты собираешься делать?
И жду ответа с замиранием сердца.
– Я разберусь с этим, – отвечает он уклончиво.
Недоговоривает что-то. Снова.
– Не смей меня опять бросать, слышишь?! – остервенело цепляюсь за его плечи, всхлипывая. – Если ты ещё хоть раз… хоть один чёртов раз!..
– Ш-ш-ш… – укачивает он меня в своих руках. – Не надо плакать, Лисён.
– С тобой по-другому не получается! Разборки с Макаром, проблемы с законом, участие в боях… – ты постоянно в опасности! Из-за этого я никогда не перестану плакать!
– С Макаром и следаками я решу вопрос. А по поводу ринга… Если тебя это сильно волнует, то обещаю, что больше не встану в клетку.
– Правда? – отстранившись, спрашиваю.
– С этого момента ни одного боя, – утвердительно кивает он. – Клянусь.
И я снова бросаюсь к нему на шею. И снова реву, но уже от облегчения.
Хоть какой-то просвет в кромешной темноте. Слабый лучик надежды.
Крепко обняв Максима, вдыхаю его запах и мою душу первые за всё время наполняет лёгкость, не смотря на угрозу со стороны Макара.
Теперь я знаю правду, и Максиму больше не нужно отталкивать меня, чтобы спасти.
Мы вместе – это главное. И мы всё преодолеем. Справимся с любыми трудностями. Я верю Максиму. Верю, что он найдет выход и завяжет с опасностью и риском.
Но из радужного состояния меня вырывает вибрация мобильника в кармане Высоцкого. И когда он отвечает на звонок, я мрачнею, понимая, что звонит Ризванов.
– …Скоро буду в городе, – раздраженно рычит в трубку Максим. – Чё за кипишь? …Какие новости? Говори. – Резко отстранившись от меня, он хмурится и отходит к окну. – Понял. До связи.
– Что там? – спрашиваю, как только он завершает разговор.
– Ничего интересного, – летит короткий ответ. – Всё хорошо.
Но я вижу, что разговор с Макаром озадачил Высоцкого. Он выглядит загруженным и явно нервничает.
– Машину уже наверное починили, – пытаюсь скрыть грусть в голосе.
Максим не отвечает. Утягивает меня на улицу и, когда мы выходим за ворота, то видим там джип с заведённым двигателем и довольного электрика.
– Готово, – сообщает мужчина. – Принимайте работу.
– Надо ехать, – Высоцкий разворачивает меня к себе. – Что с больницей решила? Хочешь провериться?
– Уже не хочу, – мотаю головой. – В этом нет необходимости.
Мой ответ стирает с лица Максима нахмуренность.
Притянув меня к себе, он смотрит мне в глаза таким глубоким взглядом, что сомнений не остаётся – Высоцкий любит меня. Так же сильно, как и я его.
И чтобы понять это, не нужны слова. Достаточно взгляда, в котором читаются все чувства.
– Когда ты вернёшься? – глажу колючую щёку.
– Не могу сказать, – он целует мою ладонь, вызывая трепет. – Я позвоню. А ты дождись отца. Без него никуда не выезжай. Хорошо?
– Хорошо, – киваю и с тревогой прошу: – Будь осторожен.
– Буду, – улыбается он.
И, наклонившись, целует меня в губы. Осторожно. Нежно. Сладко. Заставляет меня таять в его руках, словно мороженое.