С трудом сдержав слезы, я кивнула и спросила:
– Вы знаете, как пройти к дому исцеления?
– Знает, – проскрипел старик, – но не скажет. А ну, умолкни, молода еще со мной спорить.
Старик утащил свою дочь, а я осталась стоять. В стороне от людского потока, в стороне от…
– Эй, – рядом со мной остановилась невысокая старушка, – к целителям? Это туда, видишь шпиль? Это их. Вот такочки пряменько пойдешь и придешь. Только ты не похожа на богатейку, а услуги целителей нынче дороги.
– Спасибо, – я улыбнулась дрожащими губами, – спасибо.
– Тебе здесь не рады, лькаринка, – серьезно сказала старушка, – смени одежду на нашенскую да прикрой браслет.
– Спасибо, – еще раз поблагодарила я.
И поспешила к шпилю. Всю дорогу я ловила на себе раздраженные, сердитые взгляды. А несколько раз услышала, как молодые парни предполагают, что я «пополнение в Страстный дом». Мужчины постарше даже освистывали и предлагали уединиться в ближайшем проулке.
Правда, были и те, кто их утихомиривал.
Так или иначе, но до дома исцеления мне удалось добраться. И мое объявление, налившись теплом, отворило мне плотно закрытые двери.
Входя в прохладное, пропахшее лекарственными травами помещение, я истово молилась всем богам о милости. О самой крошечке милости.
"Мне не нужно ничего лишнего, ничего избыточного", – шептала я про себя.
Едва лишь я вошла, как сразу увидела конторку, за которой сидела молодая женщина. Она, склонив голову, что-то старательно писала и совсем меня не замечала. За ее спиной находились разноцветные двери с табличками. Красная – отделение проклятий, черная – покойницкая, синяя – инфекции, желтая…
Дверь за спиной оглушительно хлопнула, и я, подпрыгнув, не дочитала.
Сидевшая за конторкой женщина вскинула голову, недоуменно огляделась, увидела меня и недружелюбно произнесла:
– Для пациентов вход с другой стороны.
Вдох-выдох, и я спокойно, с мягкой улыбкой произношу:
– Нет-нет, я не пациент. Я прибыла из Лькарины с помощью зачарованного объявления.
Под конец мой голос дрогнул: больно уж недобрым стал ее взгляд.
– Документы, – раздраженно выдохнула женщина и протянула руку, – что вы мне суете этот билет? Диплом об окончании магической академии или свиток от личного наставника – что у вас есть?
– Объявление на доске превратилось в билет, – объяснила я, – а документов у меня нет. Мне пришлось бежать из Лькарины и...
– А как я вас без документов пущу к пациентам? У нас нет настолько лишних людей, чтобы доверить их... лькаринке. Пройдите в кассу и возместите стоимость билета. Чтобы пройти в кассу, вам вначале нужно выйти наружу и обойти здание.
Меня будто ударили. Наотмашь.
– У меня нет денег, я бежала из Лькарины, чтобы спасти сына, – глотая слезы, проговорила я.
Билет обжег мою руку холодом, я невольно опустила взгляд и увидела, что бумага вновь изменилась. Теперь на ней красовалась короткая фраза, которую я не преминула выкрикнуть:
– Испытайте меня!
Именно в этот момент из-за неприметной двери вышла еще одна женщина. На ней была строгая лекарская мантия, которая меж тем подчеркивала и высокую грудь, и тонкую талию. А еще я невольно отметила идеально чистые накрахмаленные манжеты. Магией, как ни странно, такого эффекта не добиться.
– Что здесь происходит? Мэдли, ты не можешь справиться? Мне вернуть тебя на прежнюю должность? Примени чары, в конце концов! Пусть летит отсюда так же быстро, как ее принес к нам портал.
На меня она не смотрела, а вот Мэдли... Мэдли, понизив голос, едва слышно прошептала:
– Ее привел особый билет. Тот самый. Надо, чтобы она сама ушла, вы же знаете.
Мой слишком острый для человека слух никогда не приносил мне выгоды. Никогда, до сегодняшнего дня.
– Я не уйду, – четко проговорила я. – Испытайте меня. Я умею распутывать проклятья.
– Аори Вильсана, пусть девушка снимет проклятье с камня, – предложила вдруг Мэдли.
– Я еще не аори, не льсти, – отрезала целительница. – С камня?
– С того, который исцелял воинов. Он пришел в негодность, – Мэдли улыбнулась, – если она его исправит – пусть работает. Если сломает – пусть пол в отделении проклятий вымоет, чтобы возместить траты на портал, и идет с миром.
– Ах, этот камень, – по губам Вильсаны скользнула воистину змеиная улыбка, – да, такое испытание никому не повредит. Иди за мной, пришлая. Билет отдай.
А на моем спасительном билете появилась новая подсказка – обговорить взаимные условия.
– Нет, – я стиснула пальцы на бумаге, – мне нужен договор. Если я пройду испытание, вы дадите мне работу и крышу над головой. Я бежала из Лькарины ради сына, и на меньшее я не соглашусь. Работа должна быть такая, чтобы содержать себя и ребенка, крыша над головой такая, чтобы можно было жить взрослому с ребенком.
Я понимала, что условия высказала слишком обтекаемо, что меня смогут обмануть, но… Паника мешала соображать, увы.
– Слово, – сощурилась Вильсана, – если камень Трех Сил вновь заработает, ты получишь место в отделении проклятий и комнату, в которой можно проживать с ребенком.
Билет в моих руках вспыхнул золотом и, разделившись надвое, обхватил и мое запястье, и запястье Вильсаны. Через мгновение все пропало.
– А теперь иди за мной, – процедила недовольная целительница.
Она провела меня во внутренние помещения. И, судя по тому, по скольким лестницам мы спустились, эта комната находилась глубоко под землей.
– А вот и камень Трех Сил. – Она указала на него рукой. – Прошу, используй свой талант полностью.
"Камень?! Это больше похоже на алтарь", – подумала я и, поставив корзину со спящим малышом на пол, подошла ближе. Уложила ладони на прохладную поверхность.
Под тонкой коркой покоя бушевала ядовитая ярость! Внутри алтаря билось нечто отвратительное, нечто смертельное. И... И в самом его центре было что-то чистое, что-то важное, что привлекало и удерживало все остальное.
– Мне потребуется емкость, в которую следует слить эту дрянь, – спокойно произнесла я.
– Хм, что ж, возможно в тебе есть крупица истинного дара, – проронила Вильсана. – Только что же ты так грубо говоришь о главном достоянии своего народа? Это же ваш священный драконит!
– Я никогда не видела драконит, не читала о нем и уже тем более не прикасалась к нему, – ровно проговорила я и отняла ладони от камня.