Обе кровати леди Тортон застелила одинаковыми покрывалами, разложила подушки в оборочках, а матрасы снабдила кружевной окантовкой, которая свисала до самого пола. На окна, поверх маскировочных ставней, она повесила шторы с воланами; пол между кроватями застелила ворсистым ковром, позаимствованным из бывшей комнаты Мэгги в особняке, а стену над её кроватью завесила фотографиями в рамках.
– Так, понятно, – сказала Сьюзан. – Но ты знаешь, ведь до бомбёжки у вас в комнате тоже был коврик и занавески. И одежды у тебя было побольше.
– Такой, как у Мэгги, у меня точно никогда не было, – заметила я.
Сьюзан потянулась в шкаф и вытянула за край какой-то предмет одежды.
– Редко у какой девочки найдётся такая одежда, как у Маргарет Тортон, – проговорила она.
– Достопочтенной Маргарет Тортон, – добавила я. Достопочтенная – это был её официальный титул. Не леди и не лорд, но тоже неплохо.
– Э-ге, да ты, кажется, завидуешь, – протянула Сьюзан.
– Нет! Плевать мне на то, какие у Мэгги шмотки. Просто это больше не моя комната, и меня, заметь, никто не спрашивал. Меня не спрашивали, а хочу ли я себе такое покрывало или вот эти кружевные оборочки на матрас. Меня не спрашивали, а что я вообще хочу. У нас весь дом теперь как чужой. Как дом леди Тортон.
Сьюзан притянула меня к себе и поцеловала в макушку. Я поскорей вывернулась из объятий.
– Это и есть дом леди Тортон, – сказала Сьюзан. – Я понимаю, не очень хочется об этом постоянно помнить, но так ведь и есть.
– Ей полагалось вначале спросить, – сказала я.
– Согласна. Насчёт твоей комнаты – несомненно. За новую кухонную утварь я ей, конечно, очень благодарна, равно как и за уют в гостиной, но своевольным перестановкам в моей комнате я бы тоже вряд ли обрадовалась.
– Раньше у меня никогда не было своего личного места, – сказала я.
– И теперь оно для тебя важно, – кивнула Сьюзан.
– Оказывается, да. Хотя я и сама не думала, что настолько. – Я слегка прильнула к ней обратно.
– Может, хочешь переехать ко мне? Выделим тебе половину, обставишь её так, как сама пожелаешь.
Я задумалась.
– Леди Тортон будет недовольна.
– Ну и что. Если ты действительно этого хочешь, я сумею с ней договориться.
Я ещё немного подумала.
– Не знаю, – призналась я в конце концов. – Давай подождём, пока Мэгги приедет. Я посмотрю, как мне с ней будет. – Потому что вообще-то с Мэгги мне всегда было здорово. Это леди Тортон меня напрягала, но никак не Мэгги.
– Ну и хорошо, – заключила Сьюзан. – А пока что можешь делать со своей половиной всё, что душа пожелает. Хочешь – верни, как было. Только вещи Мэгги не трогай. И при леди Тортон дверь не открывай. Меньше видит – крепче спит.
Ещё непривычней стало вечером: леди Тортон – и у нас в доме. Ванну она приняла сразу после ужина и спустилась вниз в домашнем халате. Леди Тортон – в домашнем халате. Как я ни старалась, не могла перестать пялиться. Она уселась в своё большое мягкое кресло, закинула белые ступни в тапочках на вышитую подушку для ног и принялась молча читать. Я так и впилась глазами – а она сидит, страницы перелистывает. Потом подняла на меня глаза и говорит:
– Ада, умоляю. Мы не в зоопарке.
Я моментально уставилась в стенку. А Джейми спрашивает:
– Зоопарк – это что такое?
Леди Тортон взметнула брови. А Сьюзан спокойно так говорит:
– Зоопарк – это такой большой зверинец под открытым небом, где в клетках выставляют разных животных напоказ, и люди платят за вход, чтобы на них посмотреть. В Лондоне есть большой зоопарк.
– А, как цирк уродов, – подхватил Джейми. Чёрт его знает, где он мог про цирк уродов подцепить.
– Ну уж нет, не совсем, – вставила леди Тортон.
– А какие животные там бывают? – спросила я.
– О, всякие, – ответила Сьюзан. – Вот какие тебе могли в книжках попасться. Обезьяны, скажем, зебры. Львы.
– И я вам не обезьяна, – снова вставила леди Тортон. – Будете в меня арахисом кидаться – рожу не скорчу. – Что имелось в виду, я не поняла, но Сьюзан с леди Тортон улыбнулись.
Буквально на следующее утро вернулся лорд Тортон. Подкатил к нашему домику на автомобиле, вышел, открыл пассажирскую дверцу, и наружу вылезла девчушка немногим старше меня. Тёмные волосы, бледное лицо, а выражение – как у Боврила, независимое и настороженное.
Из дома им навстречу вышли Сьюзан и леди Тортон.
– Здравствуйте, дамы, – поприветствовал их лорд Тортон и достал с заднего сиденья портфель. – Здравствуй, Ада. – Он положил руку на плечо девушке и слегка подтянул её к нам вперёд. – Сьюзан, я привёз вам обещанный проект. Познакомьтесь, это Рут.
Я уставилась на Рут. Рут уставилась на меня. Причём уставилась возмущённо – то ли моим видом, то ли тем, что её назвали «проектом».
– Ей шестнадцать, – возвестил лорд Тортон, – она готовится поступать в Оксфорд, и вы будете заниматься с ней математикой за плату. Я подготовил список тем, которые ей следует хорошенько освоить… – Он прочистил горло и добавил: – Её отец по профессии статист. Из Дрездена.
Сьюзан в удивлении отпрянула. Леди Тортон застыла как громом поражённая. Почему, я не поняла совершенно; захотелось поскорее узнать, что такое статист.
Рут уткнулась глазами в землю; плечи заметно напряглись. Щёки вспыхнули.
– Невероятно! – воскликнула леди Тортон, кажется, в гневе. – Чтобы духу немецкого в моём доме не было!
Глава 17
Немецкого? Я так и впилась глазами в Рут. Это из какого слова лорда Тортона следует, что она немка? «Статист», что ли?
Сьюзан приобняла меня за плечи и пояснила:
– Дрезден – это такой город в Германии.
Лорд Тортон вздохнул.
– Её семья переехала в Англию в июне тридцать девятого, – сказал он. – Полтора года назад, даже больше. С начала Битвы за Англию её родителей держат в лагере для интернированных. Мы делаем всё, что в наших силах, чтобы вызволить оттуда её отца. Нам бы его знания пригодились в…
– Исключено, – отрезала леди Тортон. – Я этого не потерплю.
– Они евреи, – сказал лорд Тортон. – Из Германии они еле выбрались.
– Немцы – они и в Африке немцы, – заявила леди Тортон.
Её супруг нахмурился.
– Немец немцу рознь. Ты сама это прекрасно знаешь.
Рут стояла, не поднимая головы, щёки так и пылали. А я буравила её взглядом. Немка! Мы видели немецких солдат в кинохронике – они напоминали Гитлера, глаза тёмные, холодные. У некоторых такие же мелкие усики. Прямо посмотришь –