Экспедиция, лагерь которой мы только что видели, была организована Уральским георазведочным управлением для того, чтобы произвести геологическую съемку на площади около 4000 квадратных километров и проверить золотоносность речек в верхней части Северо-сосьвинского бассейна.
В этой экспедиции был целый ряд отрядов и партий. Начальником одной из геологических партий был автор этих строк.
Район исследований экспедиции охватывал вершины Северной Сосьвы и ее левых притоков, ограничиваясь на западе водораздельной линией главного хребта, по другую сторону от которого находятся верховья р. Печоры.
Хотя Печора была за пределами нашего района, нас интересовало ее верховье, так как здесь, по указаниям охотников, когда-то существовали богатые золотые прииски,а кроме того, на левом берегу Печоры, на хребте Мань-Пубы-Нёр, согласно описанию проф. В. А. Варсонофье-вой, находятся замечательные „останцы".
О специальной экскурсии сюда особенно мечтали фотографы-любители нашего отряда, а в том числе и я.
Лагерь на р. Манье был исходным пунктом, из которого должны были разойтись по своим участкам все отряды. В сборах прошел незаметно день. К вечеру все было готово. Распределили по отрядам и упаковали тюки с продовольстием, уложили в вьючные мешки всю кухонную утварь и хозяйственное снаряжение, включая подковы и подковные гвозди, проверили инструменты, необходимые для полевой работы, горные компасы, анероиды, геологические молотки и пр.
Пора было на отдых, чтобы на следующий день с раннего утра двинуться в путь. Ночь наступала, но было так светло, что мы имели возможность свободно читать самый мелкий шрифт. Ведь мы находились на 62-й параллели!
В моем геологическом отряде, кроме меня, было шесть человек: два коллектора – студенты Свердловского горного института, трое рабочих и проводник – манси Семен Ефимович Цембенталов, очень любивший, когда его величали по имени и отчеству.
Манси чаще всего среднего роста, мужчины имеют слабо развитую растительность на лице. Они носят косы и от комаров надевают обыкновенно платок. В таком виде их легко принять за женщину, и я помню, когда впервые встретил манси, спросил его „а где твой муж?а
Но Семен Цембенталов выделялся среди своих соплеменников. Он был высокого роста и подстрижен в скобку. Последнее, конечно, результат того культурного сдвига, который совершается у этого народа под влиянием работы советской власти.
После выхода из лагеря, на реке Манье мой отряд, разделившись на две части, двинулся двумя путями. Одна его часть, с коллектором во главе, шла по тропе к водоразделу между р. Маньей и р. Лягой, относящейся уже к бассейну Печоры. Другая под моим руководством двигались к тому же пункту, держа направление прямо на запад, по границе участка, установленной мною и начальником соседнего отряда. Мы шли вдоль речек, пересекали болота, продирались через „гарники",заваленные цепкими скелетами деревьев.
Наше движение было медленным, так как приходилось осматривать внимательно встречающиеся обнажения, делать зарисовку их, отбивать образцы горных пород и заносить ь свой дневник весь ход маршруте.
Со мной были только коллекторы и проводник Семен. Последний удивительно искусно лавировал в этих трущобах и точно вел нас на запад, как по компасу.
Скалы «Богатыри» на хребте Мань-Пубы-Нер в верховьях Печоры.
Было пасмурно. Побрызгивал дождь. Мы начали подниматься в гору. Семен сказал, что это гора Иоут-Хури [1] получившая свое название за сходство в своих очертаниях с вогульским луком. Судя по карте, эта вершина достигает 1000 метров абсолютной высоты.
[1 Иоут-хури – лук для стрельбы.]
Приблизительно на высоте 600 метров лес становится более низкорослым, карлолесистым. Начали появляться осыпи, еще выше начались альпийские луга с зарослями кустарников.
На одной из полян я обратил внимание, что главная масса травы очень походит на лук. Быстро сорвав один кустик, я убедился, что не ошибся. Еще не перерослые, нежные стебли его были приятны на вкус. Мы решили нарвать его побольше, чтобы угостить наших товарищей, которые должны были сегодня ожидать нашего прихода в верховьях реки Маньи.
Подъем становился все круче, древесная растительность совсем исчезла, и мы подошли, наконец, к сплошным осыпям. Вся вершина горы оказалась в облаках тумана. Ожидать, когда он исчезнет, мы не могли, так как к вечеру должны были прийти на условленное место,да и провизия наша была на исходе. Волей-неволей надо было итти дальше.
Карабкаясь среди огромных глыб, мы добрались до облаков, и густая волна тумана захлестнула нас, позволяя различать окружающее только на расстоянии 5 – 6 шагов. Часто останавливаясь для отдыха, не выпуская из рук компаса, мы медленно лезли ес? выше и выше. Но вот мы почувствовали, что подъем окончился и мы двигаемся по горизонтальной россыпи на вершине горы. Проходим шагов шестьдесят и начинаем спуск еще более неудобный в тумане, чем только что сделанный подъем.
– Люль, люль, сакалюль! [2] – повторяет Семен. И, действительно, один неосторожный шаг – поскользнулась нога, и можно покатиться вниз, сломать руку или ногу, а это ведь верная гибель.
[2 Плохо, плохо, очень плохо.]
Но вот пронесся ветерок, туман заколыхался, и мы начали различать внизу очертания лесов и полян. Окутавшая нас молочная пелена разрывается, и перед нами, как в кино, неожиданно раскрывается освещенная солнцем панорама гор.
Глаза разбегаются от массы впечатлений. Не знаешь, на что смотреть.
Вдруг я слышу крик нашего коллектора:
– Товарищи, смотрите на юго-запад! Там люди!
Действительно, вдали, на расстоянии 20 – 25 километров, на одном из хребтов мы увидели неподвижно остановившихся семерых человек… Но каковы же это должны были быть люди, которые за 20 километров казались нам такого же роста, как мы видим человека за четверть километра!
Я, конечно, сразу догадался, что это замечательные геологические образования хребта Мань-Пубы-Нёр.
Семен уверял, что это были когда-то настоящие люди.
– Это саранские [1] богатыри, – объяснил он нам. – Они шли к нам, манси, чтобы покорить нас. А вот там, смотрите! – показал он на юго-восток, на выдвигающийся вдали отдельно стоящий горный массив. – Это Ялпинг-Нёр – священная гора, на которой жил очень большой человек. Он увидел саранских богатырей и сказал им, чтобы они не ходили дальше. Те не послушались. Тогда богатырь Ялпинг-Нёр бросил свой барабан, и саранские богатыри, как шли, так и окаменели. А барабан этот и сейчас лежит, вон он, – и Семен показал на огромную гору Колп [2], несколько южнее хребта Мань-Пубы-Нёр.
[1 Саранский – зырянский.]
[2 Колп – барабан.]
Зыряне называют этот хребет Болва-но-Изом, т. е. камнем идолов. У русских же, живущих на