СТАРЫЕ УРАЛЬСКИЕ БЫЛИ И НОВЫЕ
Путешествие по четырем рекам
Прежде они тоже путешествовали. Но былые их путешествия являлись всегда вынужденными.
Когда Саратов становился опасным, когда в Саратове можно было „сгореть", они ехали в Москву, из Москвы бежали в Херсон, из Херсона утекали в Каширу или во Владивосток. Эти путешествия больше походили на бегство зверя, травимого охотником.
И в конце концов зверь попадался. Тогда снова начинались „путешествия". В вагонах с решетками на окнах их возили из тюрьмы в лагерь, из лагеря в тюрьму, из Омска в Верхотурье, из Минска на Соловецкие острова.
Мы говорим о восьми воспитанниках Кунгурской трудовой коммуны НКВД, о коммунарах П. Иванове, Проничкине, Родзевиче, А. Чистове, Бурухине, Богомолове, Хайданове, Березине. О прошлых своих „путешествиях" они не любят вспоминать. Это мрачное и дурное прошлое забыто навсегда. Но с каким восторгом, с какой радостью рассказывают они о своем походе по четырем рекам, от Кунгура до Горького…
…18 июля на берегу Сылвы, около бывшего женского монастыря, было людно, шумно и весело. Вся общественность города Кунгура, вся Кунгурская трудкоммуна провожала восьмерых отважных коммунаров в далекий поход. Коллектив коммуны оказывал этим восьмерым величайшее доверие. Щедро снабженные деньгами и провизией, они уплывут на сотни километров от коммуны. За ними не будет никакого присмотра. Они легко, беспрепятственно могут бежать.
Но коммуна твердо верила, что они вернутся, вернутся победителями – далекого и трудного похода!
Краткие приветственные речи. Участники похода отвечают, разъясняя цели своего рейса. Цель – интересно и полезно провести свой отпуск, популяризировать в массах постановление партии и правительства „о детской беспризорности и безнадзорности" и передать в Горьком рапорт о работе и достижениях Кунгурской трудкоммуны М. С. По-гребинскому, верному соратнику и помощнику товарища Г.. м в деле организации „ремонтных мастерских человека" – трудовых коммун НКВД.
Под марш оркестра участники похода, предводительствуемые своим капитаном коммунистом – руководителем 9-го корпуса Павлом Ивановичем, размещаются на своих суденышках. Это обычные четырехвесельные килевые лодки прогулочного типа. На этих игрушечных четырех-веселках коммунары должны пройти около полуторых тысяч километров по четырем рекам: Сылве, Чусовой, Каме и Волге.
Старт дан. Восемь весел дружно вспенили воду.
И тотчас же комическое приключение. Не отплыли и четверти километра, видны были еще лица провожающих, как лодки ткнулись в затор из сплавных бревен.
Пришлось высаживаться, тащить лодки через бревна.
В первый день прошли 40 километров. Ночевали в колхозе. Утром сделали для колхозников доклад о детской беспризорности и безнадзорности. Вчерашние карманники и „домушники" говорили о том, какая громадная опасность таится в детской безнадзорности, о том, что из безнадзорных ребят вербуются ряды правонарушителей. Коммунары вспоминали свое безотрадное детство и говорили горячо, красочно, убедительно.
Отплыли провожаемые теплой искренней благодарностью колхозников, пожеланиями счастливого пути.
Второй день плавания также не обошелся без приключения. Лодки коммунаров имели мачты на случай попутного ветра. Против одного из колхозов передовая лодка налетела мачтой на паромный канат и опасно накренилась, черпнув бортом воду. Экипаж быстро кинулся к противоположному борту и выправил лодку. В этот момент подошла вторая шлюпка. Она ударилась мачтой о канат с полного хода, свалилась на борт и начала тонуть. Экипаж второй лодки растерялся при виде неминуемой аварии. Не растерялся только коммунар Родзевич. С легкостью зайца или горного орла он взвился на воздух и перелетел на первую лодку, не замочив даже пяток. Невзирая на трагичность положения, семь здоровых молодых глоток приветствовали это лихое сальто оглушительным хохотом.
Коммунары превратились в эпроновцев. Подняли затонувшую лодку, отбуксировали к берегу. Начали подсчитывать потери. Утонули ведро, фонарь и весь запас сахара в 8 килограммов. Подмокли бумажники и кошельки. Сели на бережку, развесили по кустам для просушки одежду, деньги, документы. От нечего делать вспоминали снова прыжок т. Родзевича и снова хохотали во все семь глоток.
А когда снова поплыли, то забыли о недавнем крушении. Удивительно красивы были высокие скалистые берега Сылвы. Коммунары по-своему называли особенно красивые и оригинальные скалы – „Развалины Карфагена", „Рыцарский замок", „Башня Тамары".
В этот же день пришли в село Троицкое и тотчас отправились к живущему здесь поэту Василию Каменскому. С любопытством осмотрели дом поэта, подаренный ему правительством. Побывали всюду, от рабочего кабинета писателя до курятника. В оранжерее полюбовались выращенными поэтом апельсинами, лимонами, арбузами, дынями. В походном дневнике коммунаров поэт написал:
„20 июля в 1 час дня ко мне в дом явилась бодрая, весе гая сошечная команда из восьми товарищей Кунгурской трудовой коммуны… $ приветствую вас, крепких братьев и бойцов за прекрасную нашу родину, приветствую заранее, как победителей, как чемпионов юности труда.
Поэт и его домочадцы проводили коммунаров с цветами. В. Каменский подарил команде книгу своих поэм с надписью, в которой выражал желание, „чтобы в пути звенели эти стихи". Коммунары ответили поэту подарком своего альманаха „На верном пути".
Вышли в Чусовую. Но „быстрая вода" встретила коммунаров не слишком гостеприимно. Река была забита сплавным лесом. Пришлось более километра тащить лодки на своих плечах по берегу. На Чусовой, в колхозе, снова провели беседу и снова получили горячую благодарность колхозников.
А затем развернулась „Кама – голубая степь". На Каме снова встретились с поэтом, вернее, с красавцем теплоходом, носящим имя „Василий Каменский".
Едва отплыли от Перми, увидели, как недалеко от лодки играет в волнах огромная рыбина. То всплывает на поверхность, то снова уйдет в глубину. Подрулили осторожно, и когда рыбина вынырнула на поверхности, метко ударило весло. Оглушенная рыбина перевернулась вверх брюхом. Схватили руками под жабры и вытянули из воды. Оказалась белуга в добрых полметра длиною. Целое ведро жирной ухи наварили из нее коммунары.
Под вечер та же лодка, что поймала руками белугу, увидела плывущую через Каму белку. Подошли к ней поближе, и зверек сам прыгнул в лодку. Но едва привалили к берегу, белка укусила за палец державшего ее коммунара и умчалась в лес.
Подул попутный ветерок. Поставили парус. Но попутный ветер перешел в боковой, шли галсами. Скоро надоело это