– Настигай, настигай!… Дави его!… Дуй с боков, бери напересек!
Он всех опередил, вот-вот подскачет к Пугачеву, в руках пистолет, метит в спину – раз!
Пугачев резко повернул к нему коня,несколько секунд проскакал рядом с офицером:
„Худо, барин, целишь… А ну, чей конь быстрей… – и, распустив поводья, с гиком унесся прочь. Оглянулси, опять приостановился.
На пригорке, возле леса, отряд яицких казаков, от которых отбился Пугачев, с любопытством наблюдал опасную затею своего командира.
– И чего это он игру завел, – сквозь зубы пробурчал хромой Белобородов. И громко: – А что, казаки-молодцы… Не ударить ли нам на выручку государя-императора?
– Ни черта, – успокоил Творогов. – У него конь ученый, не дастся…
Меж тем сзади, на позициях, снова загремели пушки? пуская картечь вслед удиравшим толпам пеших пугачевцев. Батареей командовал и наводил орудия сам Михельсон.
А погоня за Пугачевым все дальше, дальше. К изюмцам пристала часть чугуевских казаков.
Вместе с ними скакал и волонтер поляк Вроблевский. Горячий офицерик Щербачев надрывался в крике:
– Братцы!… Неужели угтустим… Нажми, нажми-Вдруг Пугачев вымахнул в сторону и, сделав по степи крутую дугу, стал кружить возле скачущей погони.
– Детушки! – взывал он на скаку, черный жеребец под ним ярился желтым глазом. – А нет ли среди вас, детушки, барина Михельсона? Нетути? Ну, так сказывайте ему поклон от государя императора. Шли бы, детушки, ко мне… Я до простого люда шибко милостив…
Всадники, как охотники за волком, одурманенные звериной страстью, раздувая ноздри, тараща закровенелые глаза, наскакивали на Пугачева, до сипоты ревели:
– Имай!… ймай!… Стреляй в коня…
Но черный жеребец, топча ковыль, копытами швыряя землю, карьером мчал по степи…
Из романа „Ем, Пугачев” Вяч. Шишкова
Красный снайпер
Побелели края неба. Молочные клубы тумана начали медленно откатываться к лесу. Забрезжил рассвет. Утренняя сырость насквозь пронизывала трло. Бойцы зябко ежились, плотнее закутываясь в шинели.
– Наблюдатель, посмотрите, что делается у противника, – послышался голос командира взвода.
Наблюдатель приблизил лежавшую рядом картонную голову к амбразуре бойницы. Предосторожность не была лишней. Едва светлое пятно макета показалось в еле заметной щели, звук винтовочного выстрела разорвал тишину. „Голова" глухо упала на дно окопа. Аккуратная дырочка чернела на месте ее правого глаза.
– Повторите наблюдение.
Вторичная поверка дала тот же результат. Картон выставили у другого окна. Исьова пуля пробила его насквозь.
Прошел час. Легкий ветерок нежно трепал высокую траву зеленой равнины. Вставило солнечное летнее утро. Казалось, ничто не нарушало его величавого спокойствия. Далеко вокруг поля не было видно ни одного человека.
– Наблюдатель, давайте еще раз.
Темная дыра бойницы забелела. Почти в тот же миг резкий выстрел прорезал воздух.
– Снайпер!
Глухой шопот пронесся по окопу. Взводный недовольно поморщился.
А дальше было то же самое. Таинственный снайпер парализовал всякое наблюдение. Не представлялось никакой возможности выглянуть из окоп-вой бойницы. Малейшая попытка в этом отношении влекла за собой неизменный выстрел. В течение трех часов снайперовские пули пробили около двадцати картонных голов и других мишеней.
– Ну, что же, товарищ командир взвода, придется играть отбой. Снайпер победил. Давайте кончать. На сегодня хватит.
Находящийся в окопе посредник улыбнулся и отдал распоряжение заканчивать полевое занятие. Над бруствером появился красный флажок, взвод вылез из окопа. На противоположной стороне показались фигуры бойцов „неприятельского* отряда.
– Мололец, снайпер! Ну, где он у вас? Покажите нам его, – полюбопытствовал посредник.
Командир „неприятельского” взвода усмехнулся и задорно ответил:
– Он тут, близко. Попробуйте найти его, товарищ командир.
– Задача не из сложных. В открытом поле мы его быстро отыщем.
Посредник быстро вскочил на бугорок, приложил руку к козырьку и зорко начал осматриваться по сторонам. Пристально вглядываясь в какой-то предмет, он показал на него пальцем и только хотел что-то сказать, как земля под ним стала осыпаться. Холмик зашевелился, и чей-то глухой голос, славно из-под земли, проговорил:
– Осторожно, товарищ командир, вы мне оптический прицел сломаете.
Стоявший на бугре изумленно отскочил в сторону и с удивлением взглянул на степенно вылезавшего из искусно замаскированного блиндажа красноармейца.
– Лукин. Наш снайпер. Вы нечаянно встали на него, – представил стрелка командир взвода.
Красноармейцы обступили товарища. В третьем полку N-ской дивизии Лукина знали все. Отличный снайпер, мастер дальней дистанции, он не раз своей меткой стрельбой, блестящей маскировкой и железным хладнокровием приводил в восхищение всю дивизию.
В этом же полку есть не мало таких же сверх отличных стрелков, как и Лукин.
Лагерный день, полевые занятия лишний раз подтвердили никчемность старинной солдатской поговорки: „Пуля – дура, штык – молодец".
У красных снайперов советская пуля – умница.
„Правда"
Нет такой крепости.
Свинцовые, цинковые, серебряные и золотые копи могучего комбината Ридяера на Алтае газ-рослись в большой го, од. Его запросы не могла удовлетворить энергия двух небольших речек с капризным водным режимом.
Разведчики, забравшись на высоты Малой Ульбы нашли здесь ключ. Это разрешило сложную энергетическую проблему Риддеровских рудников и заводов.
Необычайно смелый проект новой гидростанции имел в виду замкнуть грандиозной плотиной реку Малую Ульбу, образуя искусственное озеро площадью в 15 квадратных километров.
Чтобы получить нужные десятки тысяч киловатт электроэнергии, надо было отсюда, из-под вечных снегов Южного Алтая, швырнуть талые воды Малой Ульбы, бросив их с бешеной скоростью вниз к деревянному трубопроводу длиной в тринадцать тысяч человеческих шагов. В жерле невиданной трубы могли бы разъехаться два автомобиля.
Но путь воды к трубе преграждала гора. Через нее, хочешь – не хочешь, приходилось прокладывать тоннель, крепостью и шириной почти не уступающий прославленному тоннелю московского метрополитена. И к этой горе, затерянной в хребтах Южного Алтая, начальник ударного строительства Спекторов привел своих людей.
С северо-востока каменистые громады горы оцепил итальянец Марчелли. Он был иностранным специалистом, чистокровным южанином, вспыльчивым, как порох, человеком, в жилах которого бурлила горячая кровь.
На юго-западном склоне горы разбил шатры своих бригад прораб выходного портала Никитин, абсолютно хладнокровный человек. Через гору решили итти тоннелем с двух сторон, навстречу друг другу и, подписав договор на социалистическое соревнование, разошлись по своим местам?
Рычали перфораторные буры, вгрызаясь в суровый камень: запальщики, закладывая аммонал, поджигали фитили, отбегая от горы, обвешанной сигнальными красными флажками: „опасно".
На встречу грохоту взрывов двигались к горе разборщики и откатчики; наступая им на пятки, тащили леса крепильщики; монтеры, цепляясь за острые выступы рваного камня, тащили в тьму забоя провод, подвешивая электрические лампочки,
Отряды Марчелли и Никитина пробивали входной и выходной порталы тоннеля к сердцу