Пленением кесаря кончился бой.
Был кесарь жестоко обманут судьбой.
– пел примерно через 800 лет об этом событии персидский поэт Фирдоуси.
Теперь перейдем ко второму блюду из Турушевой – с изображением охоты на газелей.
Изображенное здесь событие с различными оттенками воспевалось поэтами в течение целого тысячелетия, как романтическое приключение царя Бах-рам Гура и его невольницы – Азадэ.
Вот как описан этот эпизод в произведении „Рассказы о героях и всадниках” писателя Ибн-Кутейбы (828 – 889 гг.).
„Читал я в „книге господ", что выехал однажды Бахрам Гур вместе со своей рабыней на охоту. Показались газели. И он спросил: „В какое место хочешь ты, чтобы я попал своей стрелой?" – „Я хочу, чтобы ты сделал из них самцов, подобных самкам, и самок, подобных самцам", – ответила избалованная невольница. Выстрелил Бахрам Гур в самца стрелой с концом в виде полумесяца и срезал оба его рога, а затем пустил в самку сразу две стрелы, которые воткнулись у нее вместо рогов. Тогда попросила его рабыня, чтобы царь соединил одной стрелою ухо газели с ее копытом. Пустил первую стрелу царь так, что она задела только кончик уха, а когда газель подняла ногу, чтобы почесать царапину, выстрелил другою стрелою и соединил ее ухо с копытом. „Зачем злоупотребляла ты своими требованиями ко мне? Не хотела ли ты, чтобы выказал я свое бессилие?" – сказал царь, поднял руку на певицу-невольницу и сбросил ее на землю".
– Не правда ли, какое разительное совпадение между этим описанием и изображением на блюде эпизода, предшествовавшего моменту царского гнева? – спросил профессор.
Слушатели не возражали.
Самый выезд на охоту описан у Фирдоуси [1]:
Однажды вдвоем, без окольных бойцов,
С гуслярксй-румийкой ехал на лов.
Ее Азадэ он по имени звал;
Был цвет ее щек нежен, словно коралл.
Единой с ним воли и сердцу мила
Всегда на устах у Бахрама жила.
В тот день он верблюда велел оседлать,
Парчевый чепрак ему на спину дать…
[1 Фирдоуси – великий поэт Ирана. В 1934 г. был тысячелетний юбилей со дня его рождения. Основное произведение – поэма в стихах „Шах-на-мэ" („Книга царей") – идеализирует эпоху Сасса-нидов как расцвет феодализма.]
В остальном рассказ Фирдоуса аналогичен предыдущему.
– А нельзя ли допустить, что мастер, делавший блюдо, дал только иллюстрацию к рассказу, подобному только что приведенному? – спросил один из слушателей. – Если такое допущение возможно, то блюдо изготовлено не ранее размолвки Бахрама и Азадэ и не позднее того, как оно оказалось за стеклами этой витрины?…
– Конечно, такое допущение вполне возможно, – ответил профессор. – По поводу другого такого же блюда, найденного где-то в южном Приуралье, ученые указывали, что корона не соответствует той, которую носил Бахрам, судя по его монетам. Находились даже такие, которые утверждали, что это современная подделка, сфабрикованная на основе поэмы Фирдоуси. Если бы были правы последние, то следовало бы допустить, что в глуши Приуралья были такие, никому неизвестные знатоки древнего Ирана, которые не только читали Фирдоуси, но умели писать с помощью путаной пехлевийской [1] азбуки, с трудом разбираемой немногими из мировых ученых. Тем не менее, блюдо изготовлено действительно позднее, чем жил Бахрам Гур, а именно в седьмом веке. Основанием к этому служит надпись на обороте. Надпись указывает, что блюдо принадлежало Митробозету и упоминает Хозроя. Заключающееся в. надписи число остается пока еще недостаточно разгаданным. Имя Митробо-зета известно из эпохи завоевания Ирана арабами, а царь Хозрой II был современником византийского императора Ираклия. Оба эти лица жили в седьмом веке.
[1 Пехлевийская азбука заимствована из Сирии, но мало соответствовала иранскому языку.]
Но продолжим рассмотрение сассанидских портретов, – сказал профессор после этого отступления.
Бахрам Гур (420 – 438 г.) охотно прославлялся поэтами и изображался художниками, как идеал знатного феодала. Отец его, прозванный „Грешником", пробовал вести борьбу с феодальными князьями, опираясь на чужеземные элементы внутри Ирана. Чужеземцы в большинстве были христианами. Жрецы, естественно, перешли на сторону феодалов. „Грешник" был убит под видом божьего наказания за отступничество. Сын, конечно, не желал разделить участь отца и обещал поддерживать установившиеся феодальные порядки и отечественную религию. Жизнь Бахрам Гура прошла среди охот и утех гарема.
Только один серьезный военный поход пришлось совершить Бахраму для отражения азиатских народов, наседавших на восточные границы Ирана со стороны Средней Азии, но значительно» крепче досталось от этих народов его преемникам. Пероз пал в битве, а его дочь взял в свой гарем их князек.
„Охота на львов". Блюдо эпохи Шапура I (242-272). Найдено в дер. Турушевой верховья о. Камы.
Охота была возведена почти в культ в феодальном Иране. Устраивались целые охотничьи парки с сотнями животных, требовавших ухода. На охотничьи состязания, где особенно излюбленной была погоня за оленем с повязкой на шее, собирались сотни участников и зрительниц. Охоты оканчивались пиршествами. Многие предметы, находимые на Урале, были принадлежностями таких пиршеств. Это – светильники, вазы, чаши для вина, кувшины для омовения, флаконы для духов.
Вот как описывает охотничьи подвиги Бахрама иранский поэт Фирдоуси в своей „Книге царей":
…Собрался с зарей
В поля на охоту Бахрам молодой.
Иранские витязи, триста числом,
Поехали тотчас же вслед за царем.
Семь мощных слонов, как гора каждый слон,
Влекут голубой раззолоченный трон.
И десять верблюдов несут палантин,
В нем ложе, чтоб мог отдыхать властелин.
Бывало, весь месяц охота идет,
Охотится царь и с окольными пьет…
И горных и польных зверей в эти дни
Несметную тьму натравили они [1].
[1 "Шах-наме" Фирдоуси. Перев. Лозинского.]
Второй утехой был гарем. На женщину феодал смотрел как на источник наслаждения. Гаремы с десятками невольниц и храмы с не меньшим числом баядерок служили утехам знати.
Вот флакон из Приуралья, с пляшущими баядерками. Нимб (круг) вокруг головы свидетельствует о священном сане этих „жриц любви".
Остановимся еще на одном блюде из окрестностей Кунгура. Вверху изображен Хозрой I на троне, в окружении совета из знатных феодалов. Внизу – наследник, доказывающий свою охотничью ловкость. В целом – это охотничий экзамен наследнику.
При Хозрое первом (531 – 579 г.) Иран достиг наибольшего блеска. С помощью тюрков Хозрой окончательно отбросил с восточных границ азиатские народы. Византийский император Юстиниан платил Хозрою крупные суммы за обещание „вечного" мира. Иранцы были хозяевами на торговых путях между Западом и Востоком.
Размышления краеведов
– Уважаемый профессор! – обратился