Каменная лестница ведет во второй этаж. Там три отделения: передняя и две комнаты. Это бывшая «казначейская контора».
Некогда в башне была винтовая железная лестница. Теперь из передней второго этажа мы поднимаемся по широким деревянным лестницам с перилами и -через массивную тяжелую дверь попадаем в большую светлую комнату. У левой стены ее – шахта для грузов часового механизма. В шахту, облицованную кирпичом, можно заглянуть, открыв низкую деревянную дверцу, и увидеть высоко вверху механизм часов, неторопливо качающийся маятник, тросы, несущие грузы.
По круто поставленной деревянной лестнице опускаемся в шахту. Осматриваем стены. Никаких потайных ходов отсюда нет. Но справа, в стене, заметны вывороченные кирпичи, покрытые толстым слоем сажи. Это – дымоход, горизонтально уходящий куда-то в неведомую толщу башни… Дымоходы – это новое! О них не упоминается ни в книгах, ни в рассказах стариков-невьянцев.
…Выше – еще комната на одно окно. В ней, на стене, – продолжение шахты для груза часов. Снова, открыв дверцу, заглядываем внутрь. И снова замечаем дымоход. Причем дымоход, оказывается, двойной. Два дымохода!… Один идет, видимо, из изолированного помещения на третьем этаже, а второй? Может быть, из-под земли, из подвалов?
Еще проход по лестнице, и мы – в особенной по акустике комнате: стоит только в любом из углов, возле стены, тихонько шепнуть какие-либо слова, как во всех углах комнаты эти слова громко слышны…
Невьянские старожилы помнят, как старики говорили: «Здесь Акинфей Де-мид, сказывают, слушал разговоры узников своих. Он, Демид, обо всем знал…» Звуковой комнатой заканчивается четверик. Выше – три восьмигранных яруса. А в них – знаменитые куранты.
Аглинские часы
На втором восьмигранном ярусе помещаются колокола. На самом большом, так называемом набатном, колоколе надпись: «SIBIR. 1732 июня 1 лит сей колокол в Невьянских дворянина Акинфея Демидова заводах. Вес 65 пуд 27 фунтов».
Слово «Сибирь» написано латинскими буквами; год, число и остальной текст – по-старославянски. К Сибири в начале XVIII века относили и Урал. Колокол этот первоначально был «от пожарных случаев и для повестки людей на работы». Может быть, приказчик Ма-хотин ошибся, когда писал об «аглинских часах» с курантами, а колокола и куранты сделаны русскими, а не английскими мастерами?
Но нет, он прав. На остальных колоколах курантов имеется другая надпись, уже на латинском языке:
«RICHARD PELPS. LONDON! FECIT. 1730», то есть: Ричард Фелпс. В Лондоне сделано…
Эта надпись подтверждает заявление Г. Махотина.
Значит, Акинфий Демидов, продававший в Англию свое отличное железо со знаменитой маркой «старый соболь», заказал там колокола и механизм курантов для башни в своей Невьянской резиденции.
А кто такой Ричард Фелпс?…
В Британской энциклопедии в разделе «Колокола» есть имя Ричарда Фелпса. В 20 – 30-х годах XVIII века это был известный лондонский литейщик колоколов и часовой мастер. Он, в частности, отлил в 1716 году колокола для часов-курантов на башне всемирно известного собора св. Павла в Лондоне.
* * *
В башенке первого восьмигранного яруса, в особой, отгороженной комнатке, находящейся на восточной стороне, расположен большой и сложный механизм часов. Посмотрим, как он работает.
Ритмично постукивая, качается двухпудовый маятник. Завертелся металлический с лопастями ветряк – своеобразный воздушный тормоз, – дернулся угольник, дрогнула тугая проволочная струна, и невидимый отсюда молот ударил по колоколу. И не замер еще мелодичный звон его, как пришел в движение специальный «программный вал», колючий от железных шпеньков. Защелкал второй ветряк; шпеньки запоударяли по железным угольникам, нанизанным на стержень у вала; угольники заподергивали. привязанные к ним проволокой железные молотки, которые начали ритмично бить по медным колоколам великим и малым, и над заводом и городом поплыли звуки… популярной советской песни: «Ши-ро-ка стра-на мо-я род-на-я!…»
Это, конечно, не Акинфий Демидов заказал себе такую музыку! Это невьянские рабочие уже в наше, советское, время заставили старые куранты играть новые песни.
Движущая сила часов – специальный механизм с грузами, свисающими на тросах в глубокую, около 20 метров, шахту. Один груз обеспечивает работу механизма часов, второй – устройство боя часов, третий – устройство «игры» курантов. Имеется еще и четвертый груз, ранее вращавший саженный бронзовый «программный цилиндр», на котором с помощью шпеньков были записаны четыре музыкальные пьесы, а позже и царский гимн.
Все грузы вручную поднимаются специальным ключом с зубчатым колесом и предохранительной «собачкой».
У часов три больших деревянных циферблата (на север, юг и запад). Цифры – римские, вырезаны из полосового железа.
В прошлом веке часы дважды ремонтировались: в 1829 году мастером Ф. Лем-ке из Данцига и 30 ноября 1872 года – мастером И. Каганом.
Но эти ремонты не направили игры курантов. В конце прошлого века шпеньки на «программном цилиндре» подточились, и игра курантов расстроилась.
Долгое время механизм часов бездействовал, и только после окончания Великой Отечественной войны куранты были восстановлены и реконструированы невьянскими рабочими и отныне стали проигрывать мелодию песни о Родине. По решению исполкома областного Совета в 1950 году башню капитально отремонтировали.
Тайные палати
«…под тою башнею полат, внизу складенных, 2». То есть, под башнею два подвала…
Но почему же ни один из исследователей не обратил внимания на упоминание о подвалах? Может быть, речь идет и не о подвалах? Тогда – что же за «полатки под башнею?»
Местный историк В. Я. Кривоногое как-то вспомнил, что в материалах фонда Екатеринбургского уездного суда, сохранившихся в Свердловском областном архиве, упоминается Невьянская башня и ее подвалы. И вот что мы нашли.
В 20-х годах XIX