А светлейший и не думал прекращать откровения: словно, вынимая их на свет из самых дальних уголков памяти, из глубин души, очищался и освобождался от тяжёлого груза, гнетущего его. Он старался говорить корректно, по существу, не оскорбляя женщину, о которой рассказывал. Меня же это злило и радовало одновременно. Злило, потому что я не желала знать, что и когда у него было с другими женщинами. Радовало, так как я терпеть не могу мужчин, поливающих грязью своих бывших. Такая вот дилемма: никак мне не угодить!
Трей стал говорить тише, и мне пришлось прекратить свои метания и подойти к нему поближе.
— И когда мы стали меньше времени проводить вместе, с глаз моих будто спала пелена: я стал многое замечать, чего не видел раньше, ослеплённый чувствами. И то, что я видел, мне абсолютно не нравилось: ни лицо, ни душа женщины, с которой я хотел разделить свою жизнь, мне не казались больше прекрасными.
Он, наконец-то, перестал сверлить глазами пространство перед собой и перевёл взгляд на меня:
— Нет, я не жалуюсь! Это был мой выбор, даже если я подошёл к нему несколько поверхностно и необдуманно, я был готов нести за него ответственность до конца. Но однажды ночью я проснулся обездвиженный с кинжалом у горла. Моя жена тряслась, как в лихорадке, и шипела, как разъярённая кошка, требуя отдать ей ключи от Зала Порталов. Она сказала, что кинжал сделан из циренита — материала, против которого бессильны любые магические способности. Он убивает даже самых сильных магов, но она может оставить меня в живых, если я отдам ключи.
Я вздрогнула и слишком громко вздохнула, потому что воздух в моих лёгких по ощущениям вдруг сделался гуще киселя — ни вдохнуть, ни выдохнуть. А в душе что-то противно заныло.
— Я не испугался смерти. Нет ничего постыдного, если встречаешь её достойно. Я просто хотел узнать границы, до которых она готова дойти. Оказалось, что их нет!
Она действительно готова была меня убить, остановило её только то, что ключа в реальности не существует. Я и есть этот ключ. Не знаю, на что она надеялась, связывая меня перед тем как обсыпать неким порошком, возвращающим подвижность, но она это сделала. Может, понимала всю безвыходность ситуации и действовала в агонии, а может, верила в силу зачарованного клинка? Не знаю!
Но случилось непредвиденное: моё эмоциональное потрясение было настолько велико, что, как только тело ощутило подвижность, включилась защита и его чуть не разорвало от пробудившегося во всю мощь дара. Шарахнуло так, что тело моей жены испепелило дотла, а меня отбросило в дальний конец комнаты. В этот момент я дал себе слово никогда больше не жениться…
Меня тоже распирало от эмоций, причём от самых противоречивых — от любви до ненависти, от нежности до желания сделать кому-то больно. Сама не понимая, что творю, я подошла к Трею близко-близко и осторожно дотронулась до шрама, тянущегося через всю щёку:
— Это её отметина? — прошептала одними губами.
— Да, — так же тихо ответил Трей.
Нежно-нежно, как будто желая стереть этот ужасный рубец с красивого лица, погладила сначала подушечками пальцев, а потом, осмелев, и всей ладонью.
Мужчина замер от нежданной ласки, закрыл глаза, а потом потёрся щекой о мою ладонь, словно большой голодный кот. Кожа его замерцала переливами света, как в тот первый раз, когда я сама к нему прикоснулась. Мгновение, и сияние перекинулось на меня. Мы снова засверкали ярче новогодней ёлки. Не знаю, что почувствовал светлейший, а по моему телу, с ног до головы осыпая мурашками, прокатилась волна удовольствия, как будто я соприкоснулась с чем-то родным, но давно утраченным, и теперь обретённым вновь.
Всё, как всегда, испортил Велька, вынырнув из складок моей юбки с воплем:
— Ну, вы тут и эмоции раздаёте! А я сплю и ничего не слышу, чуть пиршество не пропустил. Наконец-то, дождался! А ты молодец, Дашка!
Я быстро отдёрнула руку и отскочила в сторону от мужчины. Очарование момента было безвозвратно разрушено. Ну, Велька, погоди!
Глава 53
Обладательница суперфамильяра, или За что меня так мощно наградили?
Я отпрянула от светлейшего и от волнения спрятала руки за спину. Он же уставился на меня долгим нечитаемым взглядом. Ой, мамочки, дожилась: среди бела дня к малознакомому мужчине пристаю! И не важно, что с этим мужчиной мы сочетались браком, муж-то он мне только номинальный.
Мы ещё некоторое время посверлили друг друга взглядами и отвернулись, как будто и не было ничего, и не мы буквально пять минут назад озарялись всполохами, просто соприкасаясь кожей.
Врёт его светлость герцог ан Алой, что такие фейерверки он выдаёт только потому, что не любит, когда к нему приближаются. Сердцем чувствую — врёт! Зачем, почему? Ещё одна загадка в череде других.
Супруг, по-видимому, уже успел прийти в себя после серьёзного разговора: именно он прервал тягостное молчание, кивнув в сторону застывшего с недоумевающей мордочкой Вельки:
— Это кто?
После своего фееричного выхода фамильяр прятался в складках моей юбки, выставив наружу только голову.
— Кхм, — не зная, как начать, я начала как-нибудь, — это Велигоний, прошу любить и жаловать!
Велька приосанился и выпятил грудь колесом, но на Трея это не произвело ни малейшего впечатления.
— Где ты его взяла и как он смог пробраться в Крайс? Там столько охранных заклинаний, что какое-то уж точно сработало бы.
— Ну-у-у… — попыталась я оттянуть неизбежное: сейчас он узнает всё и ещё больше разочаруется во мне. — Понимаешь… так получилось… это совершенно случайно вышло…
— Дара, — опять исковеркали моё имя, но у меня даже дыхание перехватило от того, как он произнёс его на кейтарский лад: красиво и, как мне показалось, нежно, — не тяни, говори уже, откуда он у тебя?
— Это мой фамильяр, — зажмурив глаза, выпалила я, помолчала, послушав с закрытыми глазами тишину, и добавила: — Второй.
Очень долго вообще ничего не происходило, я не выдержала, открыла глаза и тут же встретилась с ошеломлённым взглядом его светлости.
— Как это вообще возможно? В истории Кейтара такого не было никогда, — мгновенно севшим голосом пробормотал Трей. — И кто тут у нас?
— Какой-то талан, — пожимая плечами, произнесла я. — Это он мне сам так