Как утро Севера, светла.
Любовь меж ними крепким камнем
Сложилась в вечности утёс.
Настолько прочный, что преданьем
Их путь живительный порос…
Но ярл, чей взор был полон злобы,
Чей сын хотел девицу взять
К себе в натруженные жёны,
Решил героя повязать.
На пир позвал он, клялся в дружбе,
Как змей, таящийся в цветах…
А викинг добрый безоружный
Смеялся с ядом на устах…
Злой ярл отравой смазал кубок,
И юный воин пал без сил.
Девице боль сожгла рассудок,
С утеса бросилась в настил
Холодных вод морской пучины —
Там умерла, нашла покой
В объятьях мертвого мужчины —
Того, кто был ее судьбой.'
Когда последняя нота отзвучала, я с горьковатой улыбкой посмотрел на своих гостей.
— Словно про меня да про Астрид с Буяна. Только злодей у нас, к сожалению, не сказочный.
В зале повисла напряженная тишина. Потом ее взорвал гром возмущения и гнева.
— Что⁈ Кто смеет? Дай нам имя, Рюрик, имя!
— Ульф, сын Сигурда, — выдохнул я, делая вид, что с трудом сдерживаю эмоции. — Его отец уже благословил этот союз. Не спросив ни деву, ни… ее сердца.
Первым, опрокинув скамью, вскочил Эйвинд. Его лицо перекосила настоящая, неподдельная ярость.
— Сигурд решил своего сынка на твоей женщине женить⁈ Да он что, совсем богов не боится? Спросил бы