Далее Штаб единогласно поставил инженерам и конструкторам конкретную задачу, чтобы те сделали прототип и испытали его, и военное командование приступило к обсуждению стратегии.
– Что ж, мы получили инструмент, – снова взял слово председатель, – который, смею надеяться, может решить нашу проблему. В моем представлении, данное решение в духе Согласия и гораздо лучше, чем полное уничтожение. Перед фактическим применением будут прения о допустимости, сейчас это оставим, равно как и технические детали задачи. Нам предстоит понять, можем ли мы найти способ собрать войска противника в одной точке, заставить его сконцентрировать силы настолько, насколько необходимо.
Размер космоса, который мог быть «выделен» в иной временной поток распадом четырёх звёзд средней величины, был примерно шестьдесят кубических парсеков. Ну то есть пирамида с ребром двадцать – двадцать пять световых лет. Это очень небольшой объём по меркам Галактики, но чем ближе к основам рукава, тем меньше пришлось бы брать размер, потому что массивные звёзды, оказавшиеся внутри пирамиды, существенно уменьшали её возможный размер.
Искусственный интеллект уже искал возможные точки, техники и навигаторы обсуждали вероятности, что флот З’уул смог бы в них прибыть, а за столом кипели страсти касательно военной стратегии.
– …Нужно наносить удары по флангам, они сдвинут оборону к центру…
Множество идей, и некоторые вполне стоящие, но не гарантированные. Все понимали, что попытка будет одна-единственная. Если большая часть флота избежит ловушки времени, то второй раз их не заставишь собраться вместе.
– …Устроить ловушку у одной из систем, якобы там весь наш флот…
Дэниэл сидел и думал, мыслей вслух пока что не высказывал. З’уул постоянно учились, что заметно по прошлому опыту взаимодействия. Они перенимали удачные ходы Согласия там, где позволяли их технические возможности. Полагались на внезапность больше, чем на численное превосходство. Отказывались от тактик, которым Согласие научилось противодействовать. Это был умный, хорошо подготовленный враг. Враг, осознававший, что хитрость в бою – фактор немаловажный.
– …Заходить сзади, вынуждая постепенно увеличивать плотность…
Очевидно, любая тактика, способная привести к успеху, будет тут же использована противником в обратную сторону, а совершать ошибки он перестанет. И как ты ни крути, когда З’уул поймут, что их собирают в одну точку, они непременно перехитрят Согласие и разделятся. Вот если бы сделать наоборот! Если бы заставить врагов всячески думать, что их жаждут разделить! Он вспомнил, как читал доклад спецагента Джоанны Коллинс о показаниях Теодора Харриса. Тот говорил, что слабость З’уул в том, что они уверены в своей силе, оттого и воюют небольшими флотилиями. Вот же! Идея!
– А что, если мы сделаем всё, – он взял слово, снова воспользовавшись паузой, – чтобы разделить их?
– Вы имеете в виду, не поступят ли они наоборот? – уточнил генерал с Нач-Сил-Кора.
– Да, да, именно! – воскликнул Дэниэл. – Вы же знаете, как Сильные Несогласные презирают слабых! Они воюют расслабленно, распыляя силы. Верят в то, что победа им обеспечена в любом случае. Однако мы их уже изрядно потрепали в наказание за такую легкомысленность. И они могут осознать, что мы – достойный соперник, а не слабый, и сменят тактику. Если враг объединится, то в обычном бою у нас не будет никаких шансов. Мы-то знаем, что как раз в этом их слабость, и мы можем их победить именно когда они все вместе. А З’уул – не знают. Но если мы станем «намекать» на объединение, то что-то заподозрят. Поэтому нужно заставить их самих захотеть собрать единый ударный кулак. В нашей стратегии ничего не нужно менять, кроме небольшого изменения географии ударов, чтобы этот кулак возник там, где он нам максимально удобен. Пусть они посылают атаки на одну звезду за другой, пусть там их ждут засады, пусть наши флотилии крутятся вокруг их малых групп, пытаясь уничтожить, пусть одиночные корабли заманивают врага в ловушки. Они учатся, так давайте научим их, что нас нужно побеждать большим числом.
Сегодня Земля доказала свою полезность. Несмотря на то что примерно того же мнения придерживались ещё семеро командующих, но прислушалось собрание почему-то именно к плану, предложенному Ридом. Итак, было решено: делать всё, чтобы З’уул не объединялись, чтобы они объединились.
Под самый конец многочасового совещания подобрали разные варианты мест, куда можно собрать флот противника. Сложность заключалась в том, что пройдут годы – их флот медлителен и собираться будет долго. Выбранная точка содержала звезду с экзопланетами без разумной жизни, но одна обладала флорой и фауной, а в окрестностях, как и требовалось, находились четыре звезды стандартной величины, располагаясь в вершинах немного неправильной, но всё же пирамиды, со стороной восемь-десять световых лет. Для попадания в ловушку противнику пришлось бы частично отступить, на время «вынырнув» из рукава Ориона на несколько десятков световых лет, но это была идеальная точка, где сходились векторы его флотилий. В общем, решили, что вероятность выбора врагом для общего сбора именно той звезды была немалой.
Пошли задания по комитетам, полетели депеши флотам. Штаб нёсся к Солнцу, флот З’уул – к месту своего пристанища на ближайшие миллион лет. На Землю улетела новость о принятии стратегии. А генерал Дэниэл Рид шёл в парк, он обещал надалианину Ку Шоккуа Некой обучить того игре в шахматы. Почему бы и нет?
Глава 21. Чжоу Шан
Земля и Марс
…Он слушал Мари и всё ещё не понимал. Как вообще можно было настолько несерьёзно относиться к задачам обороны Согласия, чтобы доверить Шмидту разработку оружия? Когда тот позвонил Шану, он был в шоке, сухо провёл беседу, пообещал перезвонить, и тут же набрал Нойманн, чтобы предоставить той возможность объяснить – как именно ей пришла в голову идея, что китаец будет готов сотрудничать.
– Ты что, злишься? – голос немки, как и её взгляд, казались огорчёнными. Наверняка сейчас она осознала, что вообще натворила, и раскаивается.
– Несомненно, – Чжоу кивнул в сторону видео на телефоне. – Шмидт – убийца, олицетворение того, с чем мы боремся, а ты хочешь, чтобы я с ним сотрудничал. Да ещё и в таком деле. Мари, я тебя не понимаю!
Шан много думал за последние годы. Думал о Согласии и об эволюции этики, которую они пытаются осуществить во всём земном обществе. Подобный шаг казался нереальным. Как изменить в себе и других то, что ты привык осознавать, как нечто незыблемое?
Нет, Чжоу прекрасно понимал, что этика и мораль людей менялась, но это был вопрос поколений. Он был не такой,